Если бы хоть что-то из этого было правдой, это вполне поддавалось бы контролю, и Василиск бы с радостью воспользовался возможностью прирезать пару коней или выгнать огромную птицу куда подальше. Если бы за это была хоть в какой-то степени ответственна Санбика, он бы непременно договорился с ней о том, чтобы гроза всегда обходила Пантеон стороной. Однако, ни старшая сестра, ни какие-либо животные из легенд помочь не могли.

Единственное, что оставалось – побыстрее закончить дневные обязанности в надежде, что никто из прихожан не заметит, как их любимый Король Богов нервно дёргается при звуке очередного раската грома.

Когда они были ещё детьми, все потешались над его плохо контролируемым желанием при первом же ударе забиться в самый дальний и самый тёмный угол. Не прошло ни одного грозового дня, чтобы Шумер не усмехался, картинно причитая о том, что трусливый Король Богов будет гибелью для народа. Только старший, тогда ещё державшийся с ними, позволял бояться, сколько угодно, и соглашался посидеть рядом, держа за руку, пока всё не закончится.

Последний раз Василиск сбежал от очередного раската грома в подземелья, но уже не встретил там никакой поддержки – лишь усталое пожелание выйти на улицу, встать посреди поля и надеяться, что удар молнии убивает быстро.

– Ты хотя бы слушаешь?

Вопрос Нории потонул в очередном грохоте. Едва слышно ругаясь, Король богов согнулся и закрыл голову руками. Это помогало, но эффект был временным – чем дальше, тем быстрее разум осознавал, что ладони от творящегося за порогом не спасут.

– Не то время ты выбрала для разговоров,– ожидаемо хмыкнул Крокум.– Ему не до тебя. Посмотри на улицу, Василиск. Не шныряет там сам Птица?

Следующий раскат грома, имевший такую силу, что дрогнули стеклянные вставки в верхней части украшения проходной арки, заставил напрячься всех. Такая мощь означала только, что Пантеон наравне с предместьями Ковруса этим летом первым встречает сезон гроз и дождей.

– Да уж…– после некоторого молчания пробормотал Крокум. Заставив себя отвлечься от созерцания погрузившихся в предгрозовой сумрак садов, он посмотрел на младшего брата.– Попробуй всё-таки послушать.

– Я слушаю,– вяло огрызнулся Василиск, в отличие от родни не собиравшийся прекращать слежку за природными явлениями.– И, если ты думаешь, что я сейчас побегу в столицу узнавать, есть ли новости о принцессе, ты сильно ошибаешься.

– Ну, в столице грозы пока точно нет,– хохотнул Шумер.– Хоть выдохнешь.

– В столице – Хеймор, и его цепной гриндовский пёс. Лучше я посижу под покрывалом, пока гроза не закончится.

– От принцессы всё равно нет проку,– коротко вздохнула Нориа, сложив руки на коленях.– То, что она нынче в Геенне, равносильно тому, что в империи её никогда не существовало.

Подперев щёку ладонью, Василиск постучал себя кончиками пальцев под глазом. Вопреки предположениям братьев и сестёр, принцесса до сих пор могла иметь огромное влияние на происходящее. Она, да ещё несколько тех, от кого требовалось в сущности своей малое.

Когда эта идея только пришла ему в голову, она казалась сумасбродной, потом на некоторое время перешла в разряд удачных, но теперь снова… Старшие могли думать и говорить, что угодно – о первом из них, о принцессе, об ифритах, но так или иначе во всех суждениях проскальзывал общий имперский след. Все по неведомым Василиску причинам так или иначе низводили уровень возможностей трёх вышеперечисленных существ к минимуму.

Особенно, когда дело касалось ифритов. Даже, если бы удалось забрать от них Офру и упрятать её здесь, в стенах обители святой семьи, Князь бы сделал всё возможное, чтобы империя никогда не узнала, что его эрейская супруга пропала. Он был умён и прекрасно понимал, чем пропажа принцессы будет грозить в международном масштабе: в Эрейе было достаточно тех, кто накинулся бы на Владыку с требованием устроить кровную месть всему огненному народу.

Может, и вовсе ничего не вышло. Если бы дело шло своим ходом, Офра должна была прибыть ещё вчера, но ни от неё, ни от посланца в Геенну так до сих пор и не было никаких вестей.

С очередным раскатом грома перспектива заглянуть в столицу и узнать, как там дела, перестала казаться такой уж непривлекательной.

– Я могу съездить,– вдруг подала голос Санбика, заставляя тем самым младшего брата вынырнуть из собственных мыслей.– В столицу. Проверю, посмотрю…

Василиск поднял на неё голову, не способный не хмуриться. Что она думала, ему было неизвестно, но точно знал одно – у сестры вдруг появилось слишком уж странное желание держаться поближе к гостям из столицы. Он закрыл на это глаза во время визита Владыки, потому что видел, как оскорбленная явно наличествовавшим выпадом в её сторону старшего брата, Санбика в ту ночь покинула покои.

Теперь подобное выглядело скорее неприятной тенденцией, чем случайностью.

– Ты?– усмехнулся Крокум.– Позволь узнать, с чего такое рвение?

– С того, что вы все помалкиваете и себя не предлагаете,– женщина пожала плечами.

– О, ну ты-то явно готова себя предложить,– раздражённым тоном процедил Шумер.– Особенно яростно будешь предлагать этому звёздному выродку.

– Захлопни пасть,– рыкнул на него Василиск, отвешивая подзатыльник (Шумер моментально пожалел, что сидел слишком близко).– Она твоя старшая сестра.

– А ты – мой младший брат,– огрызнулся он в ответ, приподнимаясь со своего места.– Может, это тебе стоит напомнить об уважении к старшим?

Встав на ноги, Первородный сгрёб брата за волосы и резко дёрнул вниз. Остановил руку только, когда между носом Шумера и подлокотником деревянного кресла оставались считанные сантиметры.

– Я – Король богов.– Прошипел Василиск, удерживая его в этом положении.– Разбитое лицо – самое меньшее, что я могу с тобой сделать, если не научишься держать свой поганый рот на замке, когда это нужно. Понятно?

Шумер выругался сквозь зубы, но, почувствовав давление на затылок, тут же присмирел.

– Понятно, понятно! Пусти!

Выпустив рыжие пряди из своих пальцев, Василиск хмурым взглядом проводил брата, от греха подальше пересевшего на место чуть в стороне.

– Поезжай,– он посмотрел на Санбику, моментально меняясь в лице и одаривая её спокойной улыбкой.– Только возьми с собой одного из моих подмастерьев.

Возможно, её интерес к первому из великих генералов был не такой уж плохой вещью. В конце концов, во все времена главная слабость любого мужчины оставалась неизменной.

6.

На пол упало, ударяясь с глухим звуком, тело последнего из нападавших, но это не принесло никакого облегчения – разум затмила боль, волнами распространявшаяся по организму. Тупая, пульсирующая, она расходилась до кончиков пальцев, до каждого волоска, и приносила вместе с собой страх, накрывавший с головой, будто огромная волна на море.

Они появились из ниоткуда, напавшие, и точно знали, куда бить, будто прошли инструктаж перед выходом на своё грязное дело. Удар нанесли чем-то увесистым, не заостренным, и вместе с этим ударом что-то внутри оборвалось. То чувство, что присутствовало прежде, ощущение ещё слабого огонька чужой жизни, с каждой секундой угасало.