Шрифт:
Закладка:
Яркое солнце, бьющее из высокого окна, ослепило Алену. Она бы с радостью протерла глаза, да только руки не поднимались. Как она вообще дышала? Как не остановилось ее сердце?
Смотря на расплывчатый силуэт, девушка пыталась понять, кто находился перед ней. Она отличила серую униформу, темные волосы, что говорило ровным счетом ни о чем, пока она не прищурилась. Тогда-то Алена поймала себя на мысли, что лучше бы и не просыпалась. Сердце болезненно сжалось, пропустило удар, нагоняя панику.
«Успокойся», — жестко приказала себе девушка.
Ее поведение глупо, ей нечего бояться, и подобная реакция лишь задела ее гордость. Быть может, лучше действительно было прикинуться спящей, но шумный выдох, которым она отогнала наваждение, привлек внимание незваного гостя.
— Вы очнулись, — отвернувшись от окна, с доброй улыбкой подметил Сэмюэльс, — рад снова вас видеть. Как самочувствие?
— Что ты тут делаешь? — Не скрывая негодования, с подчеркнутым недовольством спросила Алена.
Сэмюэльса не тронул ее тон, он как ни в чем не бывало встал напротив нее у изголовья кровати.
— Присматриваю за вами, конечно.
— Других дел не нашлось?
— Технически я присматриваю за всем Тидом.
— Других людей не нашлось?
Он с холодной улыбкой принял ее слова, игнорируя враждебность и откровенное нежелание находиться с ним в одной комнате. А вот он явно наслаждался их уединением, Алена вынуждено мирилась с тем фактом, что мужчина испытывает к ней больной интерес. Имея под рукой Силу, она научилась контролировать неприятное скользкое чувство, которое вызывал в ней Сэмюэльс. Но теперь она не только оказалась без Силы, но и возможности пошевелиться.
— Я понимаю ваше замешательство, лорд Альзабар. Но спешу вас уверить, что я лишь исполняю приказ нашего главнокомандующего.
— Вейдер оставил тебя здесь? Где он?
— На корабле сопротивления. Договаривается о возможной кооперации и дальнейших методах борьбы с сепаратистским движением.
— Догов… Вейдер договаривается? — Ей показалось, она ослышалась, поэтому нервный смешок непроизвольно вырвался из груди.
— Я бы тоже не поверил, но… как нам известно, чего не сделаешь ради своих детей, верно?
Слова о детях имели вес, как ни крути, но пойти против Леи, своей дочери, Вейдер бы не смог, как не смог и убить Люка по приказу императора. Ему оставалось лишь попытаться прийти к какому-то консенсусу с сопротивлением. Быть может, чтобы те не вмешивались в дела их фракции, либо они совместно начнут истреблять приспешников и поклонников погибшего императора. А погиб ли он на самом деле?
Так бы Алена и успокоилась, продолжив рассуждать о возможностях альянса, да только интонация, с которой подчеркнул слова Сэмюэльс, заставила ее поежиться. Она подняла на него недоверчивый взгляд.
— Где мой сын?
Эдгар не оставил бы ее, он сам признался, что покинет сопротивление, если она захочет. И она хотела этого. Быть вместе с ним. Но его не было — будь он здесь, то сидел бы рядом с ней, никого не подпускал бы, кроме врачей, словно сторожевой пес.
— Он отправился вместе с лордом Вейдером.
— Эдгар, да с Вейдером? Он его ненавидит, не стал бы оставлять меня…
— Я заверил его, что вам ничего не угрожает. Поручился лично присмотреть за вами. Он, кажется, поверил, что вы находитесь в хороших руках.
При всей своей прогнившей душе и натуре, Сэмюэльс, как психопат, умел прекрасно играть на чувствах людей, притворяться и говорить то, что хотели услышать окружающие. Эдгар упрямый, но невероятно эмоциональный, и сыграть на его слабостях у мужчины явно не составило труда.
От накатившей злости, единственной мысли, что мужчина приближался к ее сыну, запудрил ему мозги, посмел, быть может, прикоснуться, Алена сжала кулаки. От такого усилия боль разлилась по рукам, но она лишь разжигала чувства.
— Сукин ты сын… — зашипела девушка. — Хоть пальцем тронешь моего сына, я…
— Что? — Небрежно перебил ее мужчина.
Взгляд его изменился, исчезло приторное дружелюбие, обнажая знакомое безразличие. И мягкая улыбка от этого смотрелась более угнетающе. Мужчина приблизился к ней и присел на край кровати, Алена едва скрывала желание подвинуться как можно дальше. В какой-то степени хорошо, что у нее не хватило на это сил, иначе бы жест выглядел чересчур трусливо.
— Я ничем не смогу навредить твоему сыну, разве не так? Скорее, наоборот. Но ему не зачем это делать, верно? Ведь я тот, кто поддержал тебя в трудную минуту, кто поверил и не выдал императору. А мог.
Надо быть осторожней. Сэмюэльс перешел на «ты», он всегда делал подобным образом, когда открывал перед ней свою настоящую натуру.
— Ты рассказал ему?
— Почему нет? — Небрежно пожал плечами мужчина. — Я, признаться, удивился, что ты смогла отыскать мой дом, да подкараулить, когда никого не будет. За что следует сказать большое спасибо, полагаю. Моя жена не прекращала бы истерить, пришлось бы… нелегко, но я бы уладил это. С Алаей все, конечно, сложнее.
— У тебя умная дочь.
От скромной улыбки собеседника девушку едва не вывернуло наизнанку. Он дорожил дочерью, но испытывал к ней не теплые отцовские чувства, а гордость и восхищение, как к породистой лошади или ценному трофею. Но умело изображал любовь, чтобы не обидеть.
— Наши дети — наша слабость, ради них мы готовы на все. Но поражает, что и они порой готовы едва ли не пожертвовать собой ради нас. Своими стремлениями и желаниями. Ты сумела заставить такого человека, как твой сын, изменить взгляд на свои идеалы. Да что там, тебе удалось куда больше — удалось склонить лорда Вейдар на свою сторону.
— Не тебе ли со своей колокольни виднее, что это я за ним постоянно бегаю, а не наоборот?
— Я и говорю, как сторонний зритель. Честно говоря, я даже ревную.
Протянув к ней руку, Сэмюэльс дотронулся до ее щеки. Алена молча смотрела на него гневным взглядом, словно голодная собака, ощущая его обветренные пальцы на своей коже.
— Но, разумеется, моя скромная фигура меркнет на фоне лорда Вейдера, — подметил мужчина, убрав руку. — Ты сдержала свое слово, теперь я не один из десятка серых кардиналов, а адмирал армии фракции лорда Вейдера. Стою по левую руку от него. Очень даже неплохо.
— Всегда пожалуйста.
На колкость Сэмюэльс холодно улыбнулся
