Шрифт:
Закладка:
— Я уверена, его величество будет рад узнать об этом и в самое ближайшее время пригласит нового барона Делвин-Элидира к своему двору, чтоб предложить ему достойный пост при своей особе.
Наблюдая за Джетэном, я заметила, что его и без того кислый вид стал и вовсе безрадостным, а перспектива оказаться в передовых частях выступающего в военный поход войска внушает ему скорее трепет, чем радость. По всему было видно, парень — не боец. Его матушка скорее могла бы сесть на коня и, размахивая мечом, ринуться в атаку. Впрочем, её оружием был явно не меч.
Не обращая внимания на то, что ещё не все гости подошли к ней с выражением своей скорби, она спустилась с помоста.
— Могу я узнать имя леди, почтившей присутствием мой скромный кров? — ослепительно улыбнулась она, и предательские морщинки на щеках и возле глаз безжалостно разрушили её образ неувядающей красавицы.
— Я командор Ордена Пилигримов, леди Дарья, — представилась я.
— Я слышала о вашем Ордене, — с восторженным видом соврала она.
— Наш Орден имеет большое распространение, ваша светлость, — без ложной скромности заверила я. — С тех пор, как в наши ряды влились члены Ордена Паладинов, могу сказать, что его распространение достигло небывалых масштабов. Наши рыцари служат как при дворе короля Сен-Марко, так и у альдора Синего Грифона, а также часть из них обосновалась в нейтральных городах и селениях. Согласитесь, при такой стратегии мы просто не можем проиграть.
— Восхитительно! — искренне воскликнула она. — А может мой сын стать членом вашего Ордена?
— Если он достаточно крепок телом и духом, — бодро кивнула я, — а также обладает достаточными знаниями в различных науках, включающих, в том числе Septem Artes Liberales, то мы с готовностью примем его в наши ряды. Пусть приезжает в Сен-Марко, и после сдачи надлежащего экзамена он получит свои золотые ножны.
Вид у баронессы стал несколько рассеянный, и улыбка слегка принуждённой. Впрочем, после она снова поклонилась мне и сказала, что ей пора вернуться к своим скорбным обязанностям.
Повернувшись к гостям, она объявила, что пришло время ритуала поминовения. Мужчины выстроились в два ряда со своими факелами, а она и её сын встали лицом к ним. Я снова оказалась рядом с Браном и Аледом.
— Она ведёт себя так, словно Джетэн уже барон, — проворчал Алед.
— Тише… — зашипел Бран.
Баронесса возвела очи к небу и начала заунывным голосом рассказывать, как ей горько провожать душу её любимого Айолина. Судя по всему, эта речь была сочинена не ею и не сейчас. Это были слова древнего ритуала и описывали оплакивание погибшего героя. Я слушала с интересом, тем более что её светлость не была обделена актерским талантом. Когда она закончила, свою партию начал Джетэн. Он говорил о брате от имени мужской половины семьи, и Алед снова начал чуть слышно ворчать, что эту часть ритуала должен был произносить Бран, как единокровный брат усопшего.
Потом стоявший впереди крупный бородатый мужчина заговорил от имени воинов, потерявших командира, вслед за ним его слова повторяли по цепочке воины, среди которых был и Алед. И последним высокий старик произнёс свою речь от имени верных слуг, оплакивающих любимого господина. Он был так опечален, что по его лицу потекли слёзы, и остальные мужчины, включая Брана, повторяли его слова.
Потом воцарилась тишина, только шипели на ветру горящие факелы. И в этой тишине от ворот раздался звук, от которого все вздрогнули. Это был лязг металла по брусчатке двора. Чёткие шаги слышались в тишине. Люди начали оглядываться и испуганно подались в стороны.
— Это барон, — дрожащим голосом произнёс Алед. — Барон Айорверт…
— Это точно не Айолин? — насторожилась я.
— Это алкорские латы, — ответил Бран, не шелохнувшись. — Айолин заказал себе новые в Сен-Марко.
Он, не отрываясь, смотрел на приближающуюся фигуру, закованную в латы, за спиной которой развивался чёрный плащ, а на шлеме блестел венец с красными и синими самоцветами, который, видимо, и являлся баронской короной. Баронесса испуганно попятилась назад, прижав руку к сердцу, а Джетэн стал бледнее полотна, и стоял, сжав губы и опустив взгляд к земле. Призрак тем временем прошествовал мимо разбежавшихся в стороны мужчин, мимо меня и мимо стоявшего скалой Брана. Он подошёл к Джетэну и, медленно достав из ножен меч, возложил его на плечо парню.
— Он выбрал преемника, — упавшим голосом произнёс Алед.
— Да будет воля его, — опустил голову Бран.
— Нет, здесь что-то не так, — покачала головой я и направилась к призраку.
Он ещё стоял, держа меч на плече Джетэна, а я понятия не имела, что собираюсь сделать, и, подойдя, сделала то, что первым пришло мне в голову. Я просто подхватила его чёрный плащ и со всей силы дёрнула его на себя. Наверно это было проявление крайнего неуважения к покойнику, но я это сделала, а он, как водится, всей своей массой антикварных консервов обрушился на брусчатку. Вожделенная корона откатилась в одну сторону, шлем — в другую. И взорам присутствующих предстала плешивая голова, обросшая лишь лёгким венчиком рыжеватых волос.
— Харри! — взревел Алед. — Подвальная крыса! Это ты вздумал дурачить нас!
Тут же и другие накинулись на плешивого мужчину, сдирая с него доспехи и колошматя, почём зря.
— Как вы узнали? — спросил Бран, который не спешил принять участие в этой потехе.
— Не то, чтоб я не верила в призраков, — ответила я. — Но ваш дядя сказал, что отец Айолина был левшой. Левши носят меч справа, ау этого он висел слева, и меч он достал правой рукой. Не думаю, что прожив целую жизнь леворуким, за гробом он переучился на правую руку. Это и при жизни-то нелегко.
— Хватит! — заорала баронесса. — Оставьте его или вас всех расстреляют со стен!
И точно, стражники наверху уже стояли, натянув луки и наложив стрелы на тетиву.
— Мне итак придётся вас всех убить, — рычала она, и её лицо исказила дикая злоба. — И особенно тебя, Бран! Без тебя никто не будет стоять между моим сыном и титулом.
— Никто, кроме Ордена Пилигримов и короля Ричарда, — уверенным тоном заявила я, поняв, что
