Он замолк, услышав шипение на моих плечах. Пятый Дракон прекратил моргать, он побледнел, будто стремительно потерял ещё значительную часть крови.

– Что это у тебя? – испуганно спросил он, безвольно опустив меч. – Кто это, Ашарин?

Эйдена начало заметно потряхивать, в глазах отразился испуг. Мне был знаком этот страх. Он боялся, что моргнёт и всё исчезнет. Боялся, что его мысли правдивы.

– Это твой сын, Эйден. То есть… я думаю, что сын… – неуверенно призналась я.

– Не лги мне, Ашарин. Не лги, иначе я…

– Ты знаешь, что я не лгу.

Эйден нервно сглотнул, страшась даже качнуться в мою сторону, потому что я держала меч в руке. Специально предупреждающе обнажила лезвие, но моя угроза была мнимой. Я не для того принесла маленького змея, чтобы убить его на глазах Эйдена, но и отдавать детёныша так просто не собиралась.

– Брось своё оружие, поединок окончен, – поставила я первое условие, и Эйден с поразительной покорностью отбросил меч.

– Как это произошло? – спросил он, жадно вглядываясь в змея на моих плечах. Пятого Дракона вообще не заботила уязвимость его положения без стали в руке, и я вновь ощутила непрошеную волну сочувствия к нему.

Я рассказала правду. О том, что мы хотели убить его тело, но Калид почувствовал одно живое яйцо. Передала признание Дракона Юга в ошибке и в том, что трагедия произошла ненамеренно. Эйден пару раз рявкнул в ответ, не желая слушать, насколько его братья сожалеют, но усмирил гнев, стоило мне отступить на шаг.

– Ашарин…

Я обернулась на хриплый голос Раяна. Он выглядел неважно, опирался на плечо Калида, но в его слабой улыбке отразилось облегчение.

– Кто же тогда там?

Раян указал острым концом меча в сторону эвирцев, где человека в чёрных одеждах держали на коленях. На голове был мешок, а у горла нож.

– Пусть снимут мешок! – приказала я Эйдену, и тот безропотно повторил мои слова для своих людей на эвирском.

Мужчины переглянулись, сбитые с толку таким поворотом, но Эйден увереннее повторил приказ. Это был Доён, у него кровоточил нос и темнел синяк на скуле, но в целом он казался в порядке.

– Отпусти его сейчас же, – снова обратилась я к Пятому Дракону, и тот подчинился, не раздумывая и не сводя глаз со своего дитя на моих плечах.

Освобождённый Доён присоединился к нам, встав поближе к своему хранителю.

– Что ещё ты хочешь?

Пятый Дракон не пытался спорить, был готов отдать всё что угодно, лишь бы я вернула его детёныша.

– Останови эту войну, убери эвирцев из моей провинции. Пусть немедленно возвращаются в Эвир. Пусть подпишут мирный договор с императором Кхорина и никогда больше не смеют нападать на нас! – сказала я, продолжая держаться на безопасном для себя расстоянии.

Эйден выслушал условия и торопливо закивал, соглашаясь. Я выразительно взглянула на толпу эвирцев, Пятый Дракон понял намёк и взмахом руки подозвал к себе нескольких главных командиров.

– Вы слышали, что она сказала? – спросил он на эвирском, как только мужчины оказались достаточно близко.

– Да, ваше величество. Но ведь…

– Никаких «но». Передайте всё моему брату, прямо сейчас возвращайтесь в Эвир. Оставьте город, оставьте всё.

– Но, ваше величе…

– Сейчас же!! – рявкнул Эйден, и зелёное с чёрным свечение охватило его тело. Голос прокатился по ближайшим холмам, и эвирцы в испуге отпрянули.

Не сразу, но те попятились и выполнили указания. Мы насторожённо наблюдали, как приказы передавали от одних к другим. Они были настолько сбиты с толку сменой планов, что сперва позабыли о строе. Группами начали поворачиваться спиной, а затем зашагали обратно в Шилин, чтобы предупредить остальных и готовиться к возвращению в Эвир через перевал. Воинов было слишком много, они отступили, но медленно.

– Это займёт время, – предупредил меня Эйден. – Думаю, минимум неделю, чтобы все до последнего покинули провинцию Запада. Что ещё ты хочешь?

– Чтобы и ты ушёл, навсегда. И поклялся никогда больше не мстить братьям.

Пятый Дракон промолчал, не дав опрометчивых обещаний. Его челюсти напряжённо сжались, недобрый взгляд скользнул за мою спину, скорее всего к Раяну и Калиду. Отказаться от длительной мести Эйдену оказалось нелегко.

– Закончи это! Ты убил моего дедушку, моих друзей, учеников моего храма! – осадила его я, разозлённая его упрямством. – Мы могли убить твоё тело там, в пещере, но вместо этого спасли хоть одно твоё дитя. Не смей притворяться жертвой после всего содеянного! Мир огромный, ты волен уйти, куда пожелаешь.

– Почему ты прогоняешь меня, Ашарин?

– Потому что ты убил моих родных. Тех, кто был невиновен в ваших недомолвках! Я не забуду, как много боли ты принёс, и впредь не желаю тебя видеть.

– Хорошо, – нехотя согласился тот. – Я уйду и забуду о мести.

Плечи Эйдена поникли, за мгновения из рассвирепевшего короля он превратился в уставшего и раненого молодого эвирца. Подволакивая ногу, он тяжело сел на ближайший валун и выжидательно посмотрел на меня. Он уже не боялся, что я убью его детёныша, но угадал, что и отдавать змея я не тороплюсь.

– Что ещё? Пользуйся, пока я готов слушать.

Более у меня не было условий, но его предложение заставило задуматься. Я хотела остановить войну. Хотела, чтобы он ушёл и мы больше никогда не встречались, уверенная, что однажды пожалею, что не отомстила за Джуна и не оборвала жизнь Эйдена. Теперь он был готов на любую сделку, но мои условия закончились.

– Ты знаешь, как драконам вернуться в их тела? – спросила я.

Эйден вскинул на меня недоумённый взгляд, а затем, не меняясь в лице, уставился на Калида и Раяна. Даже обратил внимание на Тао, который медленно поднимался к нам по холму.

– Что? – переспросил Эйден, хотя слышал вопрос.

– Как душам драконов вернуться в их тела?

Эвирец прыснул от смеха. Один, потом второй раз и расхохотался. Он рассмеялся до боли в животе, и веселье оборвалось страдальческим стоном. Эйден схватился за бок, согнувшись, но не смог до конца остановить смешки. Повисла оглушающая тишина, даже птиц не было слышно. Только одинокий затихающий смех Пятого Дракона.

– Неужели вы – великие драконы четырёх сторон света – забыли, как стать самими собой? – издевательски переспросил он, но уже у Раяна, Калида и Тао.

Хранителей это не оскорбило, они продолжили молча наблюдать за чужим весельем. Смеяться долго одному не так легко, и Эйден всё-таки успокоился.

– Так вот в чём дело? Вы, как жалкие паразиты в человеческих телах, неспособны стать хозяевами своих земель. Да каких земель… своих тел! И ради этого вы меня предали,