Шрифт:
Закладка:
— Мы займемся поисками жертв, госпожа, — вызвался решить привычную для него проблему Бхинатар.
Нет уж, найдут кого–то доброго и светлого, а я потом смотри, как хорошего члена общества жизни лишают. Достойный и сильный — это же и бандит с большой дороги может быть. Так что нам надо найти именно парочку разбойников и по быстрому их… во имя богинь.
— Я пойду с вами. Остальные будут охранять лагерь и еще… Для жертвоприношения обязательно нужен алтарь?
— Да, госпожа. Алтарь и ритуальный нож.
Бхинатар принялся внимательно изучать окрестности в поисках подходящего места для алтаря. А я задумалась об орудии, но тут подошедший сзади Рики молча протянул мне ножик, выданный еще Марими для убийства нетопырей.
— Наиритуальнейший, леди.
Я едва заметно улыбнулась, давая понять, что оценила шутку и подозвала мужа:
— Пойдет?
— Да, госпожа! Отличный нож, — обрадовался Бхинатар.
В течение получаса дроу соорудили что–то, очень условно напоминающее алтарь в храме, и мы отправились искать подходящие жертвы. Рикиши настойчиво навязался к нам в компанию, хотя поглядывали оба моих мужчины друг на друга очень сильно искоса. Эх, опять ждать, пока они по новой притрутся. Но я решила, что чем раньше начнут, тем лучше.
Вышли мы на поверхность не у Тханфортхроу, а вообще как будто из стены скалы, причем довольно высокой. Уходя от погони, Нибрас все равно выбрал не просто ближайший демоновый туннель, а тот, от которого ближе всего потом будет добираться к лесу эльфов. Бедный демон делал все возможное, чтобы максимально сократить срок нашего путешествия, и если бы мог, наверное, бегал сейчас с лопатой и рыл очередной туннель сразу до нужного нам леса.
Да, представлять Нибраса в костюме шахтера, под музыку Рамштейна вгрызающегося в стены скал или копающего лопатой норы под землей, было намного приятнее, чем вспоминать тело мужчины–дроу на алтаре в храме. А уж задумываться о том, что в этот раз честь вонзить ножик в сердце будет предоставлена мне, вообще не хотелось. Нет, пусть я поступлю трусливо и не так, как положено Матери Дома, пусть навлеку стыд и позор на свою голову, да даже пеплом ее готова посыпать… Но возьму и трусливо свалю все на Бхинатара, и даже совесть меня мучить не будет!
Вчетвером мы спустились по струящейся между камней тропинке вниз, на берег большой реки. На другом берегу темнел лес, слева посверкивала редкими огоньками какая–то деревушка. Справа, если приглядеться, да еще использовав ночное зрение, — тоже будет видно деревеньку.
Понятное дело, бродить по лесу с криками «Разбойники, вы где?», было бы довольно глупо. Почему–то мне показалось более логичным найти старосту ближайшей к нам деревни и распросить его на предмет наличия каких–нибудь хмырей, которых не жалко. Ну, как будто бы мы четыре богатыря, решившие спасти земли от засилья зла, но очень торопимся. То есть, вот два «зла» по–быстрому, и мы уходим.
Бхинатар отнесся к моей идее скептически и оказался прав. Разбуженный среди ночи староста, к которому нас привел мужик из крайнего домика, поднятый нами первым, радости не испытал и послал бы… матерно, но что–то его останавливало. То ли два дроу, то ли нетопырь. Ну, или, может, он стеснялся выражаться при даме, не знаю. Но у него все равно вся нецензурщина на лице была написана большими буквами.
— Нет у нас здесь разбойников, отродясь не водилось! Это вона там, — поднятый в качестве проводника к старосте мужик, выпроваживая нас из деревни, махнул рукой в сторону соседней. — Оборотни, — и он смачно плюнул, выражая все свое презрение. — Нелюди! — и тут же испуганно заткнулся, сообразив, что из нас четверых к людскому роду отношусь только я.
— Ну, вот почему было не взять его, тихо и без шума? — пробурчал Чхар, когда мы отошли подальше. Я с укором посмотрела на него, и он заткнулся. Реагировать на мои замечания иголками вперед он перестал уже давно. И ксенофобию свою старался не афишировать. Но она никуда не исчезла и критично отличалась от гномьей, демонстрируемой напоказ. Уверена, Ярим обматерил бы старосту, мужика, всю деревню, но ему даже в голову бы не пришло, что кого–то из живущих в ней людей можно взять и выкрасть, чтобы принести в жертву. А для Чхара мое желание повыбирать граничило с богохульством, хотя он крепился и послушно плелся вместе с нами в соседнюю деревню. Не спорить же с Матерью Дома, даже такой как я?
Когда до цели оставалось буквально метров триста, не больше, мы услышали неподалеку в растущих вдоль берега кустах какую–то возню.
Все было отыграно быстро, четко, молча, только с едва уловимым обменом взглядами. Я оказалась между ближайшим к нам деревом и спиной Рики, а оба дроу буквально растворились в темноте. Не прошло и минуты, как у меня в голове раздался дрожащий от гнева голос Бхинатара:
— Отличные жертвы, госпожа, вам понравится. Трое мужчин и девушка.
— Девушка? — нет, приносить в жертву женщин я точно не готова, даже руками мужа.
— Да, госпожа, они пытаются ее изнасиловать, а она отбивается. Мы вмешаемся!
Разрешения у меня не спрашивали, просто ставили перед фактом. Но я целиком была на стороне дроу. Все складывалось просто удачно, — и девушку сейчас спасем, и жертвы получим, и мир от трех насильников избавим. И тут со стороны деревни раздался громкий мальчишеский крик:
— Не смейте меня удерживать! Это мой выбор!
Дальше топот, шум драки, вскрики… И вдруг все стихло.
— Уходим! — из темноты вынырнул Бхинатар, левитирующий рядом с собой два аккуратно зафиксированных тела. За ним шел Чхар, пинками подгоняя перед собой крупного мужика с кляпом во рту. А за ними следом плелись парень и девушка. Вернее плелся парень, а девушка пыталась его удержать, торопливо шепча ему что–то. Увидев нас с Рикиши, девушка испуганно ойкнула и вцепилась парню в руку.
— Так, насильников мы забираем, а вы марш в свою деревню, — скомандовала я строгим голосом.
— Мне нельзя теперь в деревню.
Парень с виду был постарше Ярима, где–то возраста Рики и Чхара, а уж как там у них на самом деле, у оборотней, не поймешь. То, что передо мной не совсем
