союзников. Второе соображение означало, что за действия все больше и больше отвечает австрийское правительство и все меньше и меньше – экономический отдел Союзной комиссии; а третье – что к 1946 году значительную часть деятельности Экономического управления занимали споры между западными и восточными союзниками, в которых, в общем, западные элементы пытались укрепить экономическую независимость Австрии, а Советский элемент – ее ограничить. С весны 1946 года появился еще четвертый фактор в виде Миссии ЮНРРА, которая тогда начала свою деятельность в стране. Она действовала под общим руководством Союзного совета и, естественно, в тесном контакте с экономическим отделом, но для повседневной работы поддерживала прямую связь с соответствующими австрийскими властями.

Последние, таким образом, вряд ли могли оказаться в более щекотливом положении. С одной стороны, австрийские власти никак не могли восстановить свою экономику без помощи извне. С другой стороны, им пришлось выслушивать советы, зачастую противоречивые, не менее чем из пяти различных источников, и внимательно изучать все эти советы, иначе они рисковали потерять помощь, в которой так нуждались. Наверное, к счастью, их редко подводили чувство юмора или дипломатическая проницательность.

Еще одна сложность заключалась в том, что экономическое восстановление, в отличие от политического, не сводилось к восстановлению в общих чертах статус-кво Первой республики. С 1938 года произошел ряд изменений в экономическом балансе, которые оказались более устойчивыми по своим последствиям, чем нацистская идеология, и должны были обусловить долгосрочные планы на будущее.

К 1938 году Первая республика достигла разумной, хотя и шаткой основы для независимого экономического существования, основанного на туризме, развитом сельском хозяйстве и устойчивой экспортной торговле. История почти непрерывных «вливаний» в виде займов Лиги была уже в прошлом, и казалось, что при разумной осторожности и сохранении мира экономическое будущее может оказаться отнюдь не мрачным. Но за политическим исчезновением Австрии в том же году последовали семь лет, в течение которых экономику страны вырвали из зарождающейся модели независимости, и она была вынуждена служить составной частью военной экономики Германии. Было расширено производство на предприятиях тяжелой промышленности, увеличен выпуск сырья. Чтобы перенести традиционный экономический центр тяжести из Вены и Восточной Австрии ближе к Германии, в Линце был построен комплекс предприятий тяжелой промышленности, объединяющий коксовые печи, сталелитейный и азотный заводы; эти предприятия обслуживались крупным портом на Дунае, который впоследствии был соединен с реками Германии; в Рансхофене был построен алюминиевый завод, а в Ленцинге – завод по производству древесной шерсти. Последовательная тенденция к истощению сельскохозяйственной рабочей силы за счет миграции в города сопровождалась намеренным сокращением сельскохозяйственного производства, чтобы компенсировать рост поставок в Германию с завоеванных территорий в Восточной Европе и на Украине. И наконец, косвенный контроль, который нацисты получили над австрийской экономикой до аншлюса через прямое владение, контроль акций и картельные соглашения, сменился прямым контролем через передачу в руки Германии сразу после нацистской оккупации крупных пакетов акций и других прав собственности, а также через массовую замену немецких управляющих на австрийских.

Вряд ли станет преувеличением заявить, что проникновение германского капитала в Австрию было настолько безжалостным, что большая часть австрийской промышленности превратилась в «единый германский актив».

Значительная часть роста капитала, связанного с такими изменениями, несомненно, была бы полезна для австрийской экономики в мирное время. Но за этим скрывались и недостатки; такой рост планировался в интересах Германии, а не Австрии и был приспособлен к потребностям военного, а не мирного времени. Заводы, если рассматривать их с точки зрения австрийской экономики, были расположены нерационально, и в наследство достались трудности с поставками сырья и неравномерное распределение австрийской рабочей силы между промышленностью и сельским хозяйством.

Но эти преимущества или недостатки для будущего Второй республики в апреле и мае 1945 года имели относительно второстепенное значение. Рухнула вся экономическая система. Во время боев в Вене и Восточной Австрии большое количество продовольствия, сырья и промышленного оборудования было вывезено или уничтожено отступающими германскими войсками, а сами боевые действия нанесли непоправимый ущерб весенним посевам и сорвали все планы на урожай. Многое из того, что осталось, было разграблено местным населением или реквизировано советскими войсками. В западных зонах присутствие огромного количества сдавшихся в плен немецких солдат и беженцев, бегство нацистских руководителей, прибытие союзных войск, вторжение Югославии и развал целого промышленного и экономического комплекса, зависевшего от германской военной машины, привели промышленность в состояние фактического застоя.

Снабжение продовольствием

Самой насущной проблемой как для союзников, так и для вновь формирующихся австрийских властей было обеспечение страны продовольствием. Весь аппарат снабжения и распределения продовольствия для самой Вены был разрушен. Даже в марте и апреле официальный пищевой рацион был сокращен до 1500 калорий в день, то есть составлял примерно вдвое меньше нормы, а когда все оставшиеся запасы были исчерпаны, что вскоре и произошло, то продовольствия почти не осталось. Был отрезан не только нормальный источник снабжения в Нижней Австрии, но больше не существовало никакой организации, которая могла бы сделать возможным его закупку в других местах. Нацисты, которые в большинстве своем работали в продовольственных управлениях, бежали. Транспортное сообщение, как автомобильное, так и железнодорожное, прекратилось, поскольку с сентября 1944 года по апрель 1945 года было разрушено 385 железнодорожных мостов, а все железнодорожные станции в Вене, кроме одной, были серьезно повреждены.

Количество грузовых автомобилей в Вене сократилось с 12 482 в конце 1944 года до 3553 в конце 1945 года, а легковых автомобилей – с 17 815 до 1786. В мае дневной рацион в Вене упал до катастрофического уровня в 350 калорий, и Реннер обратился за помощью к маршалу Толбухину. Русские в ответ поставили в Вену большую партию растительного масла, мяса, сахара и сушеных овощей, что временно спасло город от голода, но большего добиться не удалось. В других промышленных центрах на оккупированной русскими территории Нижней Австрии ситуация была отчаянной. В течение трех или четырех месяцев такие города, как Санкт-Польтен и Винер-Нойштадт, могли поддерживать продовольственные пайки в среднем на уровне всего 500–600 калорий в день, и фактически и там, и в Вене положение с продовольствием в это время было хуже, чем в любом районе той же Германии.

В западных зонах ситуация была не лучше. Горный характер страны делал значительные ее территории даже в лучшие времена непригодными для сельского хозяйства, а население теперь увеличилось за счет огромного количества перемещенных лиц, многие из которых в первые дни просто рыскали повсюду и грабили, где только могли.

Небольшое улучшение было достигнуто в конце июля 1945 года в Вене