позабытой статьи большую цитату: «Телеграммы военного министра и Временного правительства бьют тревогу. Опасность надвигается. Будьте готовы. К чему? К торжеству свободы? К ликованию? К скорейшему устройству будущего? Нет, к сражениям, к битвам, к пролитию своей и чужой крови. Это не только грозно, но и ужасно. Ужасно, что эти призывы приходится слышать не от одних военных, чья профессия – кровавое дело войны на защиту родины, но и от нас, 70 писателей, чей голос звучит естественнее в призывах к любви и миру, к общественному братству и солидарности, кто всегда будил благородную мечту о том времени, когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся… Тревога звучит, ширится, облекает страну. Я желал бы, чтобы голос печати звучал, как труба на заре, чтобы подхватить его, передать дальше, разнести всюду до самых дальних углов, заронить в наименее чуткие сердца, в самые беспечные души. Тревога. Тревога. Смотрите в одну сторону. Делайте в эти дни одно дело, им довлеющее. С запада идет туча, какая когда-то надвигалась на Русь с востока. И она готова опять покрыть тенью родную землю, над которой только что засияло солнце свободы. До сих пор я не написал еще ни одного слова с таким призывом, но не потому, чтобы я и прежде не считал обязательной защиту родины. Правда, я считаю безумной свалку народов, озарившую кровавым пожаром европейский мир и грозящую перекинуться в другие части света, великим преступлением, от ответственности за которое не свободно ни одно правительство, ни одно государство. И когда наступит время мирных переговоров, то, по моему глубокому убеждению, эта истина должна лечь в основу для того, чтобы этот ужас не повторялся. Нужно быть на страже великого сокровища – мира, которое не сумели оберечь для нас правительства королей (?) и дипломаты. Когда это несчастье готово было разразиться (я говорю это искренне и с сознанием всего значения слова), я не пожалел бы отдать остаток жизни тем, кто мог бы с каким-нибудь вероятием успеха противодействовать этому безумию деятельною идею человеческого братства. Она давно зародилась в благороднейших умах и пускала уже ростки в человечестве. Да, за это дело стоило бы отдать жизнь, если бы была малейшая надежда удержать море вражды и крови. Но ростки международного братства еще бессильны, как игрушечные плотины перед порывом моря, и ничего удержать не могли. Это не упрек идее международного братства. Слабая вначале идея часто со временем завоевывает мир. Но теперь, пока она слаба, в действительности она может служить опорой благородной мечте, утешением, но не средством защиты. Это дальний огонь, но не указание ближайших путей ввиду страшной опасности. А речь идет именно о том, что надвигается, что уже близко, что закрывает нам свет, требует немедленного ответа. Оно может на столетие положить тяжелый гнет на жизнь поколений. Вот почему я чувствую повелительную обязанность заговорить о предмете, мне не свойственном в обычные дни, чтобы передать моим согражданам свою тревогу. Россия только что совершила великое дело, свергла вековое иго… Если бы теперь немецкое знамя развернулось над нашей землей, то всюду рядом с ним развернулось бы также мрачное знамя реставрации, знамя восстановления деспотического строя… Для отражения этой опасности Россия должна стоять у своего порога с удвоенной, с удесятеренной энергией. Перед этой грозой забудем распри, отложим споры о будущем. Долой партийное местничество. Долой – призыв к раздорам. Пусть историческая роковая минута застанет Россию готовой. Пусть все смотрят в одну сторону, откуда раздается тяжелый топот германца и грохот его орудий. Задача ближайшего дня – отразить нашествие, оградить родину и ее свободу… Оставим же будущему дню его злобу и его вопросы. Теперь одно внимание, внимание в этот великий решительный час. Нужно не только радоваться и пользоваться свободой, но и заслужить ее до конца. А заслужить можно одним – последним усилием для отражения противника. Работа на фронте и в тылу, на всяком месте, до отражения опасности, до конца великой войны. Может быть, это время уже близко; близок день, когда на великое совещание мира явятся в семью европейских народов делегаты России и скажут: мы вошли в войну рабами, но к концу ее приходим свободными. Выслушайте же голос свободной России. Она скажет теперь не то слово, которое сказали бы царские дипломаты. У Свободной России есть что сказать на великом совещании народов, которое должно положить основы долгого прочного мира».

Хотя «циммервальдцы» из Исп. Ком. возмущались тем, что статья знаменитого писателя появилась в «Известиях» без всяких комментариев, она в основном, которое определяло реальную политику дня в отношении войны, звучала почти в унисон с напечатанным в тот же день обращением к «народам всего мира», принятым Советом. Это было, в сущности, обращение к «пролетариату», даже с привычным с. д. лозунгом «пролетарии всех стран, соединяйтесь». «Наша победа, – гласило воззвание, – есть великая победа всемирной свободы и демократии. Нет больше главного устоя мировой реакции и “жандарма Европы”… Русский народ обладает полной политической свободой. Он может ныне сказать свое властное слово во внутреннем самоопределении страны и во внешней ее политике. И обращаясь ко всем народам, истребляемым и разоряемым в чудовищной войне, мы заявляем, что наступила пора начать решительную борьбу с захватными стремлениями правительств всех стран, наступила пора народам взять в свои руки решение вопроса о войне и мире. И мы обращаемся к нашим братьям пролетариям австро-германской коалиции и прежде всего к германскому пролетариату. С первых дней войны вас убеждали в том, что, подымая оружие против самодержавной России, вы защищаете культуру Европы от азиатского деспотизма. Многие из вас видели в этом оправдание той поддержки, которую вы оказали войне375. Ныне не стало и этого оправдания: демократическая Россия не может быть угрозой свободе и цивилизации. Мы будем стойко защищать нашу собственную свободу от всяких реакционных посягательств – как изнутри, так извне… Русская революция не отступит перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней военной силой. Но мы призываем вас: сбросьте с себя иго вашего самодержавного порядка подобно тому, как русский народ стряхнул с себя царское самовластие; откажитесь служить орудием захвата и насилия в руках королей, помещиков и банкиров, и дружескими объединенными усилиями мы прекратим страшную бойню, позорящую человечество и омрачающую великие дни рождения русской свободы…»

Прочитав советское воззвание 14 марта, Гиппиус записала: «Не плохо, несмотря на некоторые места… Сущность мне близка… Общий тон отнюдь не “долой войну” немедленно, а наоборот, “защищать свободу