ведь если это неизвестный тебе монстр, то ты не знаешь, какого размера он окажется. И насколько он злой. Некоторые просто великаны. И вот опять – лектор мудрости. Его звали Атвин, к слову. Он сказал, что эти сущности – провокации. Так что обязательно нужно соблюдать осторожность. Со стороны кажется, что ты создаёшь новых – из-за того, каким образом они умирают. Но на самом деле ты телепортируешь к себе это создание. Я не вижу разницы, но Атвин настаивал на том, что различие очень важное. Я думаю, есть заклинания, которые доказывают, что эти сущности – не что иное как провокации, вызовы. Временные, ложные образы. Вот в чём подлинный вызов.

Я вспомнил Пончиково заклинание Часовое утроение. Вот уж бесспорно – не подлинный вызов.

– Повтори-ка имя той игрушки, которая у тебя, – попросил Баутиста.

– Кимарис.

– Среди моих такой нет. Я думаю, тебе стоит держать её у себя, пока ты не узнаешь её точную ценность. В общем, меня беспокоит, что мой запас рано или поздно иссякнет. Знаешь, какой у меня класс? Головорез, и мне необходима регулярная практика с мечом. – Он погладил висевший на его поясе сверкающий оранжевый меч. – Но я пока что всерьёз полагаюсь на этих монстров. Поэтому я рад, что у меня в спонсорах «Джаксбрин». Может быть, когда-нибудь они пополнят мои склады.

– В любом случае тебе нужно тренироваться с мечом как можно больше, – сказал я, внезапно ощутив тревогу за товарища. – Нельзя полагаться на то, что чужой дядя станет тебя снабжать по доброй воле. К тому же у некоторых твоих друзей недопустимо низкий уровень. У парня с рогаткой двадцать восемь, хороший результат, а у его напарника всего двадцать один. Недостаточно. Он отстаёт.

– Да знаю, – вздохнул Баутиста. – Делаем всё, что в наших силах.

* * *

Баутиста и его команда вознамерились разыскать свободную станцию номер семьдесят два. Баутиста пообещал товарищам, что они будут тренироваться на гулях другой линии, пока не придёт время отправляться на поиски. Судя по всему, Тизквик, дварф, тоскующий по никогда не существовавшей дочери, бессменно дежурил на шестидесятой станции и помогал всем блуждающим обходчикам находить переходы с одной цветной линии на другую.

Меня уже начинала нервировать ситуация, когда чересчур много людей скапливаются в одном месте, хотя дело было, скорее всего, в существовании двух разных станций семьдесят два со взорванными Генераторами гулей. Говорили также о станции двенадцать, где тоже был взрыв. По последним данным, которые у меня имелись, на этаже оставалось до двухсот семидесяти пяти тысяч человек, поэтому легко могло сложиться так, что масса людей наводняет одну зону.

По-видимому, число оставшихся обходчиков выводилось из числа тех, кто составлял наш круг. У меня был по меньшей мере один свой человек на каждой из более дюжины тридцать шестых станций, но ни один из них не входил в группу численностью более тысячи человек. Как правило, в состав групп входило от пятидесяти до ста обходчиков.

Я обсудил эту ситуацию с некоторыми знакомыми, и мы пришли к выводу, что слишком мало знаем об истинной природе этого этажа и оттого не имеем точного представления о том, где именно эти люди находятся. Катя вот уже несколько дней говорила, что мы что-то упускаем, когда обращаемся к вопросу о формировании «Железного клубка». Она повторяла: «Я не понимаю, как может быть всего шесть станций Мимиков». Я говорил ей, что это не имеет значения, пока у нас есть возможность вернуться после того, как мы сделаем всё, что в наших силах.

Мы распрощались с командой Баутисты и передвинулись в зону зомп. В нашем распоряжении оставались две пресекающие вагонетки: Е, на которой мы неизменно ехали по линии, и Q, которую мы теперь называли «Деф Леппард». Её мы тянули за собой, двигаясь задом наперёд, зажатые между двумя порталами, обращёнными к бездне. Ничто не могло повредить нам на путях. Только нападение сбоку.

Мы наметили соединиться с Имани, Элли и Ли Цзюнем и провести время с их командами, которые теперь населяли и защищали станцию тридцать шесть. Друзья сказали, что уже много часов не видели монстра, если не считать случайных гулей. Я предупредил их, что мы движемся к ним. И порекомендовал не приближаться к депо Е, где теперь находился новенький, с иголочки, жилец.

Тем временем мы намеревались выбрать какую-нибудь пересадочную станцию, устроиться в зоне безопасности, открыть Катины ящики, посмотреть итоги дня и провести совещание.

* * *

Остановились мы на станции пятьдесят девять. На путях кишмя кишели гули, теперь они достигли габаритов небольших собак. Продвигаясь вперёд, мы телепортировали их всех в бездну. Единственный раз мы встретились с большей или меньшей опасностью, проезжая мимо станции номер двадцать четыре. На платформе роились тысячи осьминогов-подростков. Я швырнул в них драгоценную флягу с самогоном, но даже после этого почти дюжина их спроворилась запрыгнуть в вагонетку. Разговор арбалета Кати с ними вышел коротким. Они не оставили вообще никакого лута, и только их кровь ещё долго шипела на металлическом полу.

Мы остановили две вагонетки у платформы пятьдесят девять с порталами в активном состоянии, развёрнутыми в сторону бездны и разослали круговое сообщение с советом обходить за версту линию зомп. К этой пересадочной станции примыкали шесть линий. Мы знали, что пока батарейки держаться (а продержаться они должны были весьма долго), вагонеткам никто не причинил бы вреда. Так что мы отправились к зоне безопасности, которая на этот раз располагалась ниже платформы, а не выше.

По нашим данным, гнездо маленьких Кракарен оставалось вблизи станции двадцать четыре. «Медоу Ларк» обустраивали огненосные убийственные участки в узких местах на случай, если кому-то вздумается вторгнуться к ним. Я надеялся, что до такого не дойдёт.

Зона безопасности на станции пятьдесят девять располагалась в помещении, которое, по-видимому, представляло собой коста-риканский ресторанчик «Сода»[142]. Мы прошли через небольшую комнату мимо Защитника Бопка сразу в своё личное пространство. Нам показалось, что мы не бывали здесь никогда.

Я рухнул в кресло и предложил Кате:

– Открывайте прямо сейчас ваши ящики. Посмотрим, с чем придётся иметь дело.

Катя выпрямилась.

– Хорошо. Я начну с фанатского ящика.

Мы уже договорились, что разберёмся с ящиками как можно раньше, до возвращения Мордекая. Меньше всего нам было нужно, чтобы опять появился тот Чако и втянул нас в новый конфликт.

Но беспокоились мы напрасно. Из ящика выскочили два предмета. Проклятая бейсбольная бита и щит. Высокий, чуть меньше двух метров, изогнутый, в форме полуцилиндра. Он был снабжён петлями, чтобы его можно было либо удерживать обеими руками,