- Вы чувствуете себя обязанной вернуть их обратно, - сказала Нисса.

- Время давно прошло - долг лежит на нас тяжким грузом. Ваше прибытие - большая удача.

Кану слегка улыбнулся. - Нам это не показалось таким уж удачным.

- Тем не менее, я не могу не быть счастливее оттого, что вы среди нас. Ваш корабль будет отремонтирован. Как только начнется работа, пожалуйста, не стесняйтесь пользоваться вашими собственными удобствами для спячки. Но, с вашего позволения, и когда вам будет удобно, я с большим удовольствием продолжу наши беседы. Я не часто находила себе равных по умственному развитию среди моих собратьев-Восставших, но думаю, что вы двое послужите подходящим стимулом.

- Конечно, - сказал Кану, отбросив все дурные предчувствия, которые он сейчас испытывал.

- Но все это - на будущее. Завтра, когда вы как следует отдохнете, я бы хотела, чтобы вы осмотрели отсеки спящих - настолько тщательно, насколько, по вашему мнению, это необходимо. В свою очередь, мы обсудим детальную организацию ремонтных работ - поставку материалов, использование наших производственных систем. А пока мы сделаем все возможное, чтобы вы чувствовали себя как дома. Я верю, что вы сочтете организацию образцовой, но вы не должны стесняться высказываться, если какой-то аспект может быть улучшен.

- Мы так и сделаем, - сказала Нисса. - И все же, могу я задать вопрос?

- Во что бы то ни стало.

- Запись Чику была отредактирована. Существует ли где-нибудь полная запись ее показаний?

- Эта запись - все, что у нас есть. Мы сожалеем об этом - мы могли бы извлечь большую пользу из ее мудрости. Вас беспокоит эта запись?

- Нет, - ответил Кану со всей убежденностью, на какую был способен, хотя и разделял сомнения Ниссы по поводу целостности записи.

- Тогда Мемфис отвезет вас в Белый дом. Я думаю, что один из вас окажется на очень знакомой почве.

Когда, наконец, дом показался в поле зрения - в другой камере, в нескольких километрах от того места, где они были задержаны, - первым впечатлением Кану было то, что его воспоминания играют с ним в странную и тревожную игру. Он бывал здесь раньше и уже успел узнать это место - но это было совершенно невозможно.

Платформа спускалась по крутой тропинке, окаймленной лесом, у подножия которого лежала обширная равнинная местность с озерами и рощицами деревьев. Деревья в середине росли гуще, окружая бело-голубое здание, очертания которого, видневшиеся с высоты спуска по тропинке, были одновременно знакомыми и отчуждающими.

- Мы были здесь, - сказала Нисса, и он понял, что не сходит с ума. - Однажды ты показывал мне это место. Но это было в Африке!

- На старой границе между Кенией и Танзанией, - сказал Кану, понимание накатывало на него волнами. - Это место, где раньше располагался старый дом Экинья - операционная база всей торговой империи пятьсот или шестьсот лет назад. Вот каким он был раньше, до того, как превратился в руины!

- Не понимаю, как это может быть здесь.

- Это копия, не то же самое здание. Должно быть, это отпечаток большого пальца моей семьи на проекте голокорабля - их способ напомнить всем, что они сделали возможным.

- Как будто кому-то нужно было об этом говорить.

- Похоже, все в хорошем состоянии, - сказал он, поднося ладонь к глазам, чтобы заслонить лампы на потолке. - Как новенькое. Учитывая все неприятности на борту "Занзибара", я поражен, что оно выглядит таким свежим.

- Полагаю, кто-то решил, что об этом стоит позаботиться.

Транспортное средство пробиралось сквозь заросли деревьев, окружающих дом, следуя по тропинке, которая либо была одной из первоначальных дорог, либо просто была расчищена непрерывным проходом слонов. Машина подкатила к дому, и Мемфис опустил пандус.

Двое Восставших ждали, чтобы сопроводить их в дом. Парадный вход был достаточно высоким и широким, чтобы вместить их, хотя Кану не мог сказать, насколько точно он теперь отражает архитектуру Африки. Если он и был изменен, то сделано это было очень аккуратно, с прицелом на сохранение элегантности первоначального фасада. За ним, освещенный стеклянными потолочными светильниками, находился широкий, просторный коридор, который образовывал поперечину А-образного профиля здания. Опять же, он был достаточно просторным, чтобы вместить двух слонов и их гостей-людей, но не все смежные залы и комнаты были столь же просторными.

- Вы останетесь в этих комнатах, - заявил один из Восставших, взмахнув хоботом, указывая на ряд дверей. - У вас будут вода и еда. Если вам понадобится еще вода и еда, вы попросите. Если в комнатах что-нибудь сломано, вы скажете.

- Спасибо, - сказал Кану.

- Это была серия приказов или просто очень высокопарный суахили? - спросила Нисса полушепотом.

- Я собираюсь быть оптимистом и предположить последнее.

Обнаружив, что двери уже открыты, они вошли в номер. Внутри они обнаружили, что комнаты соединены таким образом, что им не нужно было возвращаться в холл, чтобы переходить из одной в другую.

В номерах была чистая мебель, постельные принадлежности, туалеты и умывальники. Кану провел пальцем в перчатке по поверхности и осмотрел ее на предмет пыли, надеясь получить хоть какое-то представление о том, когда в этих покоях в последний раз кто-то жил, но не было никаких признаков запущенности.

Они провели обыск и нашли горячую воду, кухонное оборудование и охлажденный склад основных продуктов питания. Кану сомневался в долгосрочной питательной ценности некоторых продуктов, но их явно было достаточно, чтобы сохранить их живыми на некоторое время.

- Мы придем за вами завтра, - сказал Восставший, когда Кану и Нисса вернулись в зал.

- Мы можем покинуть территорию отеля? - спросил Кану.

- Вы останетесь в этих комнатах. Вы не уйдете. Если мы вам понадобимся, вы поднимете шум. - Восставший указал на металлический посох, похожий на тот, который Мемфис использовал, чтобы предупредить Дакоту, прислоненный рядом с одной из дверей.

- Мы что, здесь пленники? - спросила Нисса.

- Вы не уйдете.

- Это и так ясно, - сказал Кану.

Когда Восставший ушел, они сняли внешние слои своих скафандров и положили детали на одну из нескольких кроватей. Было облегчением избавиться от скафандров, иметь возможность свободно передвигаться - и умыться, и снова почувствовать себя свежим, - но Кану никогда в жизни не чувствовал