Шрифт:
Закладка:
- Твоя мать была права. Она также немного несправедлива ко мне - во мне есть нечто большее, чем когда-либо представляли мои потомки, - но основная истина не подлежит сомнению. Я знаю, что синтаксис Чибеса - это математический формализм, врата в новую физику, и я также знаю - или, по крайней мере, подозреваю, - что он берет свое начало в наскальных рисунках проходящего мимо инопланетного туриста. У меня также есть доступ ко всему общедоступному корпусу академических работ по грамматике Мандалы, по крайней мере, в том виде, в каком она существовала на момент моего отъезда. Но мысль о том, что эти два явления могут быть связаны? Я должна была сама разобраться в этом.
- Каким образом?
- Ужас. Что бы ты об этом ни думала, это была форма тесного контакта с технологией M-строителей, и, конечно, это изменило нас всех. В моем случае это оставило у меня проблески, ощущение, что более масштабные прозрения просто недосягаемы. Вся эта чушь о разрыве вакуума... конце времен? Это прошло. Как я уже сказала, утечка информации. Загрязнение. Их природа раскрылась больше, чем, возможно, они предполагали. С тех пор у меня было странное ощущение, что какие-то связи только и ждут, чтобы их установили. Мои сны...
- Значит, ты действительно видишь сны.
- Да. А теперь, не позволишь ли ты мне продолжить?
- Как угодно.
- Мои сны были великими лихорадочными битвами между армиями символов, полками логики и формальной структуры. Они не оставляли меня в покое. Они преследовали меня годами, десятилетиями, разрушая мой рассудок, пока я не начала изгонять их с помощью этих наскальных рисунков. Похоже, это помогает. Большую часть времени у меня по-прежнему бывают только проблески. Я не вижу, как синтаксис и грамматика сочетаются друг с другом на всех уровнях... просто маленькие фрагменты, фразы в более масштабном споре. Но этого достаточно. Это похоже на то, как если бы проблески хотели быть высеченными в скале - как если бы они жаждали постоянства. И с каждым прорывом - с каждой новой резьбой, которая, кажется, вписывается в единое целое, - я вижу, что мое первоначальное озарение, должно быть, было реальным. Есть связь.
- Ндеге согласна.
- И она... строила теории?
- Моей матери не разрешалось говорить о своих идеях - даже со мной. Но она это сделала. И да, она строила теории. Грамматика - это эволюция синтаксиса - более поздняя, более элегантная форма. Синтаксис - полезное сокращение, но его трудно использовать, чтобы говорить о чем-либо, кроме физики. Грамматика выходит за рамки этого - она богаче, сложнее, как язык с большим количеством времен и родов.
- И она понимала формальные отношения?
- Нет, - ответила Гома. - У нее было много глубоких идей, и она проработала множество деталей, но это уже была работа всей жизни. Я знаю, что моя мать не чувствовала, что с этим покончено, только то, что она добилась успеха, заглянула дальше, чем кто-либо другой. Если бы они разрешили ей продолжить доступ к Мандале...
- И к здешней Мандале.
- Да, она бы заплакала, если бы узнала об этом. Знать, что какая-то часть "Занзибара" выжила, что она не была тем чудовищем, за которое они ее принимали.
- Не думай обо мне плохо, Гома. Тебе потребовалось мужество, чтобы прийти сюда, и я знаю, что ты, по крайней мере, так же умна, как и остальные участники вашей экспедиции.
- Спасибо, - с сомнением произнесла она.
- Но ты не Ндеге. Я спрашивала о ней и горячо надеялся, что придет именно она. Я думала о помощи - руководстве - которое она могла бы предложить танторам, но теперь вижу, что она могла бы иметь неоценимую ценность и в других отношениях. Как бы я извлекла пользу из ее прозрений. Как многому я могла бы научиться, просто показав ей эту стену.
- Мне так же, как и тебе, жаль, что ее сейчас здесь нет.
- Извинениями мы далеко не уйдем.
- Но у меня есть ее записные книжки. Я привезла их с собой - все до единой. Они тебя интересуют?
Юнис посмотрела на нее сквозь забрало шлема. Она отрегулировала отражательную способность, давая Гоме возможность увидеть выражение ее лица. Она улыбалась, и эта улыбка была такой искренней и красивой, какой Гома никогда не видела.
- Я поправляю себя. Я не жалею, что ты пришла, Гома Экинья. Совсем не сожалею.
Они могли бы улететь прямо сейчас - посадочный модуль был готов к немедленному взлету, - но остальные три тантора все еще не вернулись. В любом случае Юнис понадобится день, чтобы сделать необходимые хозяйственные приготовления, переведя лагерь в состояние полудремы, чтобы Садалмелик и другие могли легко за ним ухаживать.
Гома восприняла эту вынужденную задержку как благо, открывающее дополнительные возможности для взаимодействия с танторами. Ей нужно было спать и есть, но если бы не эти нужды первой необходимости, она бы с радостью проводила каждый час в их присутствии. Ру разделял ее волнение. Однако вместе они поняли, что обязаны перейти к более структурированной методологии, используя эту возможность для сбора данных, а не анекдотических историй. Непринужденный обмен мнениями в ранние часы был очень хорош, но теперь пришло время для дисциплины и строгости. Многие когнитивные тесты, которые они проводили на Крусибле, можно было бы продублировать здесь, и у них был реальный шанс ответить на вопросы, на которые только намекали в диалоге. Язык выдавал блеф интеллекта, но никакая подделка не могла обойти некоторые из наиболее сложных тестов в их арсенале. Итак, они отправились к танторам, взволнованные и обескураженные тем, что ждало их впереди. Оба знали, что несколько часов тщательной работы здесь могут заменить работу всей жизни на Крусибле.
Но когда Гома вошла в их владения, она сразу увидела, что что-то ужасно не так.
Садалмелик лежал на земле.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Кану потребовалось мгновение, чтобы понять, что он ошибся - женщина, говорившая из зеркала, на самом деле не была его матерью. Ошибка была простительной: Чику Йеллоу,
