Тяжелое время переживает Православная Церковь. Появилось много разных групп с идеями «обновления церковного», о коих мы уже высказывали свое мнение в предыдущем нашем обращении к православному народу. Обновленцы эти, бессознательно или сознательно, толкают Православную Церковь к сектантству: вводят совершенно ненужные церковные реформы, отступая от канонов Православной Церкви. Никакие реформы, из принятых бывших Собором, мы одобрить не можем, за исключением нового церковного стиля и новой орфографии церковной книги, что мы и благословляем.

Наряду с этим, пользуясь происходящей у нас неурядицей в Церкви, Римский папа всячески стремится насаждать в Российской Православной Церкви католицизм, и при поддержке польских властей уже закрываются на территории Польши православные храмы, и многие из них превращены в костелы. Так, например, в одной Волынщине закрыто более трехсот церквей и оставлено всего лишь около пятидесяти.

Разные сектанты — баптисты, евангелисты и другие, как противники православию, также направляют все усилия, чтобы умалить значение Православной Церкви, привлечь на свою сторону православных людей. Всем им мы заявляем, что Церковь Православная не даст себя превратить в сектантские группы, и уповаем, что не отойдет она ни на шаг от своего учения.

Получив ныне возможность возобновить свою прерванную деятельность служения Святой Православной Церкви и сознавая свою провинность перед Советской властью и народом Российским, выразившуюся в ряде наших пассивных и активных антисоветских действий, как это сказано в обвинительном заключении Верховного Суда, т. е. в сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей, анафематствовании Советской власти, воззвании против Брестского мира и другие, мы, по долгу христианина и архипастыря, в сем каемся и скорбим о жертвах, получившихся в результате этой антисоветской политики.

По существу виноваты в этом не только мы, но и та среда, которая нас воспитала, и те злоумные люди, которые толкали нас на эти действия с самого начала существования Советской власти. Как враги трудового народа, они стремились свергнуть Советскую власть через нашу Церковь Православную, для чего меня, как главу последней, пытались использовать в этих целях.

Будучи бессильны побороть Советскую власть открыто и прямо, они хотели добиться ее уничтожения окольными путями, прибегая к Церкви и ее пастырям.

Сознавая свою провинность перед Советской властью, я желаю, чтобы так же поступили и те священнослужители, которые, забыв свой долг пастыря, вступили в совместные действия с врагами трудового народа православного — монархистами и белогвардейцами и одушевленные одним желанием с ними стремились свергнуть Советскую власть при помощи Церкви и для этого не чуждались даже вступить в ряды белых армий.

Как ни тяжело было сознаться в этом преступлении против трудового народа Российского и Советской власти, но мы должны сказать хотя и горькую, но истинную правду сию. Мы осуждаем теперь такие действия и заявляем, что Российская Православная Церковь аполитична и не желает быть ни «зеленой», ни «красной» церковью. Она должна быть и будет Единой Соборной Апостольской Церковью, и всякие попытки, с чьей бы то ни было стороны они ни исходили, ввергнуть Церковь в политическую борьбу должны быть отвергнуты и осуждены.

Исходя из этих соображений, Мы в апреле месяце 1922 года на соединенном заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета уже осудили заграничный Церковный Собор Карловацкий за попытку восстановить в России монархию из дома Романовых. Мы могли бы ограничиться этим осуждением владык, бывших на Соборе, во главе с Высокопреосвященным Антонием, митрополитом Киевским, если бы они раскаялись в своих поступках и прекратили свою деятельность в этом направлении, но нам сообщают, что не только не прекратили они своей деятельности, но еще более того ввергают Православную Церковь в политическую борьбу совместно с явными, проживающими в России и заграницей противниками народа русского, участниками разных монархических белогвардейских организаций, которые принесли стране немало несчастья и теперь не отказываются от своего намерения восстановить в

России монархию.

Пусть они хоть теперь смирятся и покаются перед народом Российским в своих содеянных преступлениях. Иначе придется вызывать преосвященных владык в Москву и просить Советскую власть о разрешении им

прибыть сюда.

Господь да умудрит всех нас искать каждому не своих сих, а правды

Божией и блага Святой Церкви.

Смиренный Тихон Патриарх Московский и всея Руси. 1 июля 1923 г.» (Петроградская правда, 1923, 12 июля.)

1 июля была опубликована также следующая инструкция наркома юстиции и наркомвнудела всем губисполкомам:

«При закрытии храмов президиумы губисполкомов должны принимать во внимание религиозные интересы верующих, их привычки и обычаи, статистические данные о количестве населения, пользующегося храмом, вместимости ближайших храмов и т. д.

Отправление культа, а так же произнесение проповедей допускается свободно, без какой-либо предварительной цензуры, также свободно функционируют молитвенные собрания и собрания, посвященные вопросам управления культовым имуществом и вопросам содержания храма.

Распространение и пропаганда буржуазных, анархических и антигосударственных учений под религиозным флагом, направленных против Советской власти, подлежит уголовному суду на общих основаниях.

Запрещается всем государственным учреждениям путем административного вмешательства поддерживать какой-либо культ в ущерб другим культам».

(Красная газета, 1923, 1 июля, вечерний выпуск).

Подчеркнутые слова были косвенной легализацией «тихоновской» церкви и представляли собой значительное отступление от принципов инструкции 1 июня 1923 г., которые настаивали на обязательной регистрации общин.

Читателю может показаться, что мы совершенно забыли об обновленческом движении, которое является основной темой нашей работы.

Действительно, у беспристрастного наблюдателя тех событий, которые происходили в середине 1923 года, может создаться впечатление, что обновленчество лопнуло в конце июня, как мыльный пузырь.

В первые дни июля никто уже не хотел слышать об обновленцах, и даже самые ярые приверженцы «Живой Церкви» боялись о ней говорить — обновленческих священников разъяренная толпа грубо выдворяла из храмов, нельзя было сказать ни одного слова против патриарха — всякого такого оратора немедленно прерывали негодующие крики, а иногда пускались в ход и кулаки. Растерянное обновленческое духовенство было совершенно дезорганизовано, уполномоченные ВЦС, благочинные, секретари комитетов и тому подобные обновленческие начальники (им же несть числа) только беспокойно переглядывались и пожимали плечами.

В прессе появились отклики на освобождение патриарха представителей различных течений. Официальный комментарий был выдержан в сухо корректном тоне: