ещё раз нарушить мой приказ о невмешательстве? Всего пара новых эпизодов ко множеству уже случившихся. Мокрому дождь не страшен. В его нынешнем положении остаётся только одно — идти ва-банк. Если наша возьмёт — он герой, победитель. А если нет — он первый кандидат на вылет… О, смотри! Кажется наши камики полетели на перехват обнаглевшего «Бубнового Туза».

—Кого?.. Это так название корабля переводится?

В ответ премьер только кивнул. Довольная улыбка сошла с его губ. Кажется, он всё-таки не только радовался проблемам Кречета, но и переживал за происходящее.

—А когда комиссия прилетает? — уточнил Иван.

—Должны мне позвонить, когда вылетят. Но что-то пока не звонили. Задержки — наше всё.

—А Степаненкова что, правда снимают?

—Похоже на то.

—Я думал, это ты такой слух пустил.

—Я? Зачем? Зря пугать — не мой метод.

—Но тогда, если его снимают, это значит…

—Ничего это пока не значит. Понятно, что это для нас хороший знак. Но может статься, что они просто назначили его крайним. Тогда это ещё не победа, а так, передышка. Михал Иваныч мне, кстати, сегодня звонил в семь утра. Очень просил «прекратить утечку в сеть конфиденциальных данных, компрометирующих государственную власть,» — процитировал премьер с язвительной усмешкой.

—Нашу государственную власть компрометируют такие как он продажные…

—Ладно, ладно. Не кипятись, — поднял ладони Семён Семёнович. — Не на митинге. Думаю, вряд ли китайцы лично Михалычу что-то заносили. Он, скорее, лавирует там между потоками как серфингист на доске.

—А ты?

—Я? Я тоже лавирую, естественно. Такой уж у нас в России «византийский» стиль управления. Привыкай.

—Я про другое. Ты что же, просто пообещал ему прекратить слив информации и всё? И прекратил?

—Я пообещал принять меры к тем, кто допустил эти возмутительные утечки… Но так, с неохотой, словно у нас ещё много интересного припасено, и снова посетовал, что Пятую башню давно и не по делу полощут на всех федеральных каналах.

—Ясно. А за эту утечку информации нас не накажут?

—Кречета накажут. Это же его подчинённые слили. Но Кречету терять уже нечего.

—Сегодня, кстати, на федеральных каналах про нас пока молчат.

—Вот и мы пока не будем подбрасывать дровишек, — кивнул премьер. — Тем более, что подбрасывать уже почти нечего… Дай-ка пульт. Попробую вывести на наш экран изображение с какого-нибудь СБ-шного дрона-наблюдателя… Ага. Вот, лучше с этого. Он высоковато, но зато прямо над китайцем завис.

Они замерли, наблюдая манёвры контейнеровоза и кружащих вокруг него камиков.

—Смотри, матросы разбегались по палубе. Что у них там в руках? Дробовики? Антидроновые ружья? Занятный будет «морской бой», — Семён Семёнович потёр руки. - Посмотрим, смогут ли они отбить атаку камиков Моисеича!

—Главное, чтобы наши, сгоряча, не утопили этот корабль вместе с людьми и грузом, — пробурчал Иван.

—Главное, чтобы он не ушел мимо нас без досмотра на запад, — поправил его премьер. — О! Ну надо же! Наши военные проснулись?

Над контейнеровозом появился вертолёт пограничной службы. Он закружил над судном. Камики Кречета шарахнулить от вертолёта в стороны, чтобы не попасть ненароком под винты и не устроить аварии. Дрон-наблюдатель тоже стал подниматься повыше. В поле зрения попали два катера пограничной службы, идущие на перехват контейнеровозу. С одного из катеров открыли огонь трассирующими пулями, прочертив огненный пунктир прямо перед носом «Бубнового Туза».

—О как! — премьер торопливо вытащил из кармана свой церус. Потыкал в экран:

—Алло! Боря, что за чудеса у тебя там происходят?

Иван стоял совсем рядом и расслышал из динамика бодрый голос Бориса Моисеевича:

—Всё путём! Погранцы их сейчас и без меня задержат и досмотрят. Егорыч говорит, с утра им поступил приказ с самого верха — задерживать до выяснения все суда, подозреваемые в связях с Сы-Лоу… Всё! Китайцы заглушили мотор. Ложатся в дрейф. Кажется, конец войне.

—Ну, слава богу, — выдохнул Семён Семёнович и сбросил звонок. — Ты слышал?

Иван кивнул. Плюхнулся в кресло, так как ноги от волнения подкашивались.

— Что теперь?

— Посмотрим. Думаю в течении пары дней всё станет…

Его прервал звонок комма. Премьер приложил церус к уху:

— Да? Да, Машенька… Откладывается?.. Даже вот так? Ну, спасибо так спасибо! Камень сняла с души. А мы тут ждём, волнуемся… Ну, счастья тебе женского, солнышко, и зарплаты побольше! А где Михаил Иванович?.. На совещании?.. Нет, ничего ему передавать не надо. У него и так всё есть. Здоровья ему от нас пожелай. И удачи.

— Кто это был?

— Секретарша нашего куратора. Очень милая и грамотная дама, дай ей бог здоровья.

— И что она…

—Отменяется комиссия. Даже не откладывается, а именно отменяется! — премьер радостно захохотал и потёр руки. — Ох, столица нынче жжёт! Ну, Михал Иваныч. Не знаю, насколько ты лично во всём этом завяз, ну да ты парень ловкий. Может ещё выкрутишься? А нет, так что же? И к новому куратору как нибудь приспособимся.