— Ты не договорил. «Такой гнойник, что…»

— Что им там, в столице, остаётся либо прямо сейчас замочить нас всех одним махом, либо, наконец, признать нашу победу и торжественно выдать нам по медальке.

— Про «замочить» ты серьёзно? — тихо переспросил Иван.

— Совершенно серьёзно. Я почему зашёл-то? Хочу продлить карантин до понедельника.

— Зачем? Братцы Ли мертвы. Все местные боевики Сы-Лоу — тоже.

— Ты слушаешь вообще, о чём я говорю? Основная опасность исходит теперь не от Сы-Лоу, а от тех наших, кого они коррумпировали. Карантин нужен, чтобы до понедельника никакие вообще боевики, никакой спецназ, никакая взрывчатка или бактериологическое оружие сюда, внутрь, не могли попасть. Именно сейчас нас, всех разом, возможно, попытаются убрать. Карантин технически лишит врагов такой возможности. А к понедельнику начальство ознакомится с предоставленными мной материалами. Потом в столице, надеюсь, полетят головы предателей, и мы сможем, наконец, вздохнуть свободно.

— То есть ты считаешь, что тут замешаны не только бандиты из Сы-Лоу, но и кто-то из наших высших столичных чинов? И ты думаешь, что эти чины сейчас могут нас вот так…

— У Сы-Лоу в столице сильная крыша. Иначе они бы не решились делать на нас такой наглый накат. Теперь, когда сама эта крыша оказалась в опасности, они могут… В общем, я продлеваю карантин. Так всем будет спокойнее. Я, собственно, зашел, чтобы получить твоё формальное одобрение.

— Может, они и ядерной бомбой захотят теперь по нам жахнуть? — Спросил Иван, усмехнувшись.

— Вот это вряд ли. Войска РВСН у нас очень давно вне политики. Их действия жестко регламентированы. Так что ни с того, ни с сего ударить по собственному городу… Нет. Политические последствия такого удара, общественный резонанс, который он вызовет в стране и в мире… И всё это ради чего? Коррупционный скандал — дело привычное для любой большой страны. А вот клеймо ядерного терроризма потом и за десятилетия не смоешь.

Иван посмотрел на премьера совершенно ошарашенно:

— Я вообще-то пошутил, а ты…

— А я нет.

— Ты всерьёз считаешь, что у них там, — король указал пальцем наверх, — нет никаких моральных ограничений на этот счёт?

— Я совершенно точно знаю, что у некоторых типов, дорвавшихся до власти, нет никаких, совершенно никаких моральных ограничений. Только страх за собственную шкуру и страх потерять власть. Слава богу не все такие. Были бы все — России давно бы уже не было… Ну так что, продлевать карантин?

— А как же твой полиэтилен и трубы? — сощурился Иван.

— Чёрт с ними с трубами, — махнул рукой премьер. — Я уже договорился разгрузить мешки с гранулами полиэтилена на складе в Портовой, да и работяги мои всё равно до понедельника на выходных.

***

Через полчаса после ухода премьера в кабинете появился Воротынский. С толстой картонной папкой в руках, довольный, как Сардик, умявший банку чёрной икры.

— Смотрел последние новости?

— Какие?

— На шанхайской бирже паника. Лоучены упали в семь раз, и ещё много что посыпалось.

— Да? А нам-то что?

Воротынский выразительно глянул на настенный экран с плавающими там косяками золотых рыбок. Иван нажал кнопку глушилки. Экран пошел рябью.

— Всем, кто в теме, известно, что лоучены это криптовалюта Сы-Лоу, — продолжил Воротынский. — Мы с парнями поработали немного… Если кратко, то удалось серьёзно подвесить всю их систему верификации, создать путаницу в транзакциях и подорвать доверие публики к лоученам.

— То есть ударили этих гадов по самому для них важному — по баблу? — Иван понимающе улыбнулся. Потом вдруг нахмурился: — А если они вычислят, что это твоих… наших рук дело?

— Аналитики Сы-Лоу, надеюсь, это поняли сразу. Или поймут в течении дня. Но доказать что-то официальным властям у них вряд ли получится Тем более, что лоучены запрещёны в большинстве стран. В том числе в Китае и в России. К тому же для атаки мы использовали оборудование Сы-Лоу, конфискованное в Третьей башне.

— То есть все сразу догадаются, что это мы!

— Но официально предъявить нам обвинения не смогут. Выглядит всё так, словно это братцы Ли пакостят собственной конторе с того света. Но все, конечно, понимают, что это наш ответ Сы-Лоу. На этом обвале они потеряли денег больше, чем потратили на организацию всех наших предыдущих неприятностей. Надеюсь, это их испугает и они запросят мира. Так что пусть Моисеич пока не суетится со своими атаками на дата-центры.

— А если они только сильней разозлятся? Или устранят дырки в безопасности своей системы и…

— Ну я же не какой-нибудь возомнивший себя хакером школьник, — развёл руками Воротынский. — Я всю предыдущую неделю внимательно изучал их систему. Поставил там несколько закладок на случай, если придётся снова всё ронять. Только потом мы начали атаку, которая обвалила лоучены. А техника, конфискованная в Третьей башне просто удачно под руку подвернулась. Так что, если будет очень надо, я ещё пару раз могу повторить такого рода атаки. Если они после первого раза не поняли что к чему то после второго точно поймут. Считай — они у нас в кармане. Теперь им дешевле будет от нас отвязаться, чем продолжать эту дурацкую войну.

Иван кивнул. Выдохнул. Внимательно посмотрел на папку, которую Воротынский положил на стол.

— А это…

— Да. Это из Питера. Из того сейфа. Парни быстро код подобрали. Охрана даже внимания не обратила. Вот только… Просмотрел я эти бумаги и пока не понял, почему Слава за них такие деньжищи заплатил? Какая-то армейская отчётность. Севморфлот. ОТВС. Костюмы РХБЗ. Я слышал, Слава с Зинкевичем обсуждал разное… Хотел построить для нашей башни, со временем, собственную АЭС. Хорошее, в принципе, дело. Но советские подводные лодки? Протоколы партсобраний? В любом случае — вот эта папочка. А с тебя глушилка на сутки. Через пару дней, когда у моих парней образуется время с ней поработать, я тебе напомню, — сказал Воротынский, уже выходя из кабинета.

Иван кивнул. Уселся за стол и придвинул к себе папку. Начал читать, пытаясь вникнуть в суть вопроса: — За что его дядя рисковал и, в конечном итоге, поплатился жизнью? Что за сокровища скрываются за этими пожелтевшими листами?

Через пару минут дверь