Выражение его лица было равной смесью шока и боли, но мне было абсолютно насрать.

— Прости, Ван, но, думаю, ты уже понял, что мой ответ на все, что ты только что предложил... — я помолчала секунду, мое лицо потемнело, и я медленно проговорила: —Нет.

Он открыл рот и попытался заговорить, но все, что получилось, был тошнотворный булькающий звук.

Мне следовало просто перерезать ему горло, но я не хотела этого. Я хотела посмотреть.

— Все могло бы сложиться по-другому. Ты же знаешь? — когда он не ответил, потому что не мог, я взяла его голову в свои руки и медленно кивнула. — Я не хотела этого делать. — Я обхватила ладонями его щеки, а он хватал ртом воздух. — Но наши интересы столкнулись, и одному из нас нужно было уйти. И уж точно, черт возьми, это не я, Ван. Ты же знаешь, я слишком эгоистична, чтобы делиться тем, что принадлежит мне. — Его хриплое дыхание стало слабее. — Это то, что делает меня хорошим лидером. Никто не в безопасности, Ван. Никто. Думаю, я пытаюсь сказать… — я крепко держала его, пока он делал короткий, прерывистый вдох. Выдоха так и не последовало. И когда я опустила его голову, я моргнула, глядя на свои окровавленные руки. — ... да здравствует король.

Тишина начала давить на меня, пока мои действия повторялись в голове.

Я никогда больше не смогу править. Когда станет известно, что здесь произошло, моя жизнь будет под угрозой. Лука Павлович лично всадит мне пулю между глаз.

Потому что это то, что вы сделали бы с больными животными.

Помогли бы им уйти.

Я думала о том, что теперь делать, но на ум пришел только один вариант.

Если я ухожу, то сделаю это с шиком. И когда я, наконец, взорву свою бомбу, взрыв будет ощущаться повсюду. Я сотрясу каждое гребаное окно в этой городской дыре.

Кровавая ухмылка растянулась на моих губах, когда я соскользнула с кровати и вышла из комнаты, босая и выкрашенная в красный цвет.

ДА. Они почувствуют. Я позабочусь об этом.

Бум, суки.

Глава 37

Лекси

— Ни слова?

Я налила себе кофе, глядя на черно-золотистую кружку, мои губы были плотно сжаты.

— Не-а. — Когда мои глаза встретились с глазами Луки, я пожала плечами и выдавила улыбку, которая, как я знала, не коснулась моих глаз. Мой ответ был вялым. — На самом деле он никогда не был из тех, кто звонит, чтобы отметиться.

Услышав мой слегка раздраженный тон, Лука нежно улыбнулся.

— Конечно же, он не был.

За последние несколько дней мы с Лукой Павловичем лучше узнали друг друга, и по прошествии нескольких дней сформировалось невысказанное понимание. Взаимная терпимость. Он больше не относился ко мне как к обузе, а я больше не дерзила ему как гормональная тринадцатилетняя девчонка. В отличие от Твитча, Лука на самом деле был неплохим собеседником, и чем больше мы общались, тем больше мне нравился этот человек.

И в нашей общей ненависти к в высшей степени безрассудной женщине мы идеально подходили друг другу.

В конце концов, Луке было что терять в этой ситуации. Хотя я не оценивала потерю его должности так высоко, как потерю своей жизни, но правление Луки было важно для него так же сильно, как моя жизнь для меня.

Каждый раз, когда я думала о том, на что способна Линг, я представляла себе, как мой сын растет без матери, без отца. И это напугало меня до чертиков. Я так много должна была еще сделать для ЭйДжея, он нуждался во мне. Я не была готова встретиться со своим создателем. Пока нет. Как и Твитч. Поэтому я дала ему время, потому что, честно говоря, это было все, что я могла дать прямо сейчас.

Когда я села рядом с ним за стол, то со вздохом провела рукой по волосам и повернула к нему свое усталое лицо.

— Что находится на Кубе? — Лука опустил взгляд, водя пальцем по столу, и я, прищурившись, посмотрела на него. — Похоже, что я убегу от услышанного, Пав? — он посмотрел мне в глаза. — Нет, я прямо здесь, и если бы ты знал половину того дерьма, через которое заставил меня пройти этот человек, поверь мне, даже ты бы сказал мне убираться отсюда. — Мой взгляд смягчился. — Но я здесь. Я жду. Просто хочу, чтобы он вернулся домой.

— Он вернется, — немедленно сказал он, прежде чем добавить: — Для его пребывания на Кубе может быть только одна причина, Алекса, и ради тебя я надеюсь, что Твитч не настолько глуп, чтобы привезти это дерьмо сюда, потому что… — он бросил на меня взгляд, полный явного неудовольствия, — ... я не буду доволен.

То, как он смотрел на меня, заставило мое сердце учащенно забиться.

— Что, если он не вернется? — прошептала я, и мой расфокусированный взгляд опустился к моим рукам.

И впервые с тех пор, как я встретил его, Лука Павлович казался неуверенным.

— Ты могла бы остаться здесь, со мной. — Он действительно был милым человеком, если не обращать внимания на напряженность, которую он носил, как прочную броню. И когда я открыла рот, чтобы заговорить, он добавил: — Но он вернется.

Лука звучал так уверенно. Хотела бы я чувствовать то же самое.

— Откуда ты знаешь?

Тоска по Твитчу накатывала волнами, и сегодня я тонула.

Он заговорил тихо и расплылся в широкой улыбке, от которой, я была уверена, таяли трусики по всему миру.

— Потому что я бы вернулся за тобой.

К сожалению, улыбка только одного мужчины действовала на меня. Она была кривой и широкой, что делало его похожим на непослушного мальчишку, и я обожала ее.

Я закатила глаза, но смягчила это смехом.

— Убийца дамских сердец.

— Виновен, — тихо произнес он и, уходя, подмигнул.

Мне не следовало так хихикать.

Определенно нет.

***

Мою кожу почти болезненно покалывало, когда мурашки побежали по рукам, начиная от плеча и заканчивая запястьем.