Его слова глубоко ранили меня.

Ублюдок.

Паника вспыхнула во мне.

— Ван, подумай об этом.

— Подумал. — Он кивнул. — Решение осталось прежним. — Он оглядел меня с ног до головы. — Так жаль, что ты оказалась такой, Линг. Ты превратила нас из одной из самых известных и пользующихся доверием фирм в Южном полушарии в свои личные игрушки, обращаясь с нашими сотрудниками как с детьми, а затем наказывая их, когда они плохо себя ведут. Наша репутация пострадала из-за твоего командования. Боюсь, твое отношение «мне похрен» обошлось нам дороже, чем ты того стоишь.

Что за херня?

Он никогда не разговаривал со мной в таком тоне.

— Итак, вот что произойдет. — Он сделал шаг ближе ко мне, и я не доверяла миролюбию в его тоне. — Ты будешь сидеть здесь, в этой комнате, как кукла, которой ты была рождена, и ты будешь слушать все, что я скажу, потому что ты знаешь, что я преследую твои интересы.

Таков план? Он запирает меня, как умственно отсталую сестру?

Моя кровь начала закипать.

Он вообще знает, кто я?

— Ты больше не будешь иметь ничего общего с Драконами. Ты не увидишь их, ты не будешь с ними разговаривать. Ты даже больше не увидишь наших братьев, потому что я знаю, какой ты великий манипулятор. Когда придет время, ты будешь жить со мной в моем доме, где я смогу постоянно присматривать за тобой.

Мой гнев перерос в горячую ярость.

Он сделал еще один шаг вперед.

— И когда ты пригласишь меня в свою постель, — тихо проговорил он, — я приду к тебе.

Мое сердце забилось быстрее.

Ярость превратилась в белую и обжигающую.

Нет. Ничего из этого не будет.

— Мы ненормальные, Линг, и мне надоело пытаться быть тем, кем я не являюсь. Поэтому я решил перестать бороться с тьмой внутри меня и вместо этого принять ее. — И он улыбнулся так злобно, что я увидела своего отца в этой пустой усмешке. — Это довольно освобождающе. Я могу понять, почему ты живешь так, как живешь. Думаю, ты поймешь, что из меня получится приличный король. И, наедине… — еще один уверенный шаг ближе. — ... ты можешь быть моей королевой.

Мои внутренности болезненно скрутило, и когда я опустила глаза, мой брат ошибочно принял мою позу за покорность.

Я услышала гордость в его голосе, когда он протянул руку, чтобы тепло коснуться моей щеки.

— Моя прелестная маленькая куколка.

Мы сами по себе были членами королевской семьи, но у меня было то, чего никогда не будет у моего брата. Упорство. Это было то, с чем ты рождаешься. Этому нельзя было научить. К счастью для меня, дерьма у меня было хоть отбавляй.

Играя роль, которую он очень явно хотел, чтобы я сыграла, я медленно протянула руку, чтобы погладить его лацкан, и, опустив глаза, тихо спросила:

— Пойдем со мной в постель?

Ван обнял меня, положив ладони чуть ниже поясницы.

— Ты хочешь меня, Линг?

Хотела ли я его Высочество?

Нет.

— Да, — тихо пробормотала я, и когда он повел нас к кровати, спокойствие, которое я редко чувствовала, разлилось по мне, излучая тепло в ситуации, которая ничем хорошим не закончится, независимо от того, как все обернется.

Подойдя к краю кровати, я провела рукой по его груди к животу и еще ниже, пока мои пальцы не остановились прямо под его пупком.

— Ложись.

Он сделал, как я просила, и когда я перелезла через него, то положила руки ему на грудь и оседлала его живот. Я наклонилась ближе, пока моя грудь не встретилась с его, и я могла чувствовать, как его сердце колотится в груди. Он был взволнован этим, нашим позором. Его сердце взывало к моему; оно билось для меня и только для меня, и я скользнула руками под подушку, прижимаясь к нему.

Глаза моего брата прикрылись от удовольствия, и я застенчиво улыбнулась в ответ.

— Ты уверен, что хочешь этого? Я опасная женщина, Ван. — Мой голос стал хриплым. — Как только у тебя буду я, ты уже никогда не будешь прежним.

От мягкой улыбки Вана у меня заболел живот, и когда он грубо произнес:

— Я люблю тебя, — я поняла, что он любил.

Он действительно любил меня.

Ван думал, что Драконы будут процветать при короле, но он не ценил то, что было у Драконов, когда они это имели. Я знаю, он думал, что поступает наилучшим образом, но он уже принимал ужасные решения, и, к сожалению, я этого не потерплю.

— Думаешь, Драконам нужен король, брат? — сладко спросила я, оставляя дорожку поцелуев вдоль его подбородка.

— Да, — проворчал он, когда я провела языком по его подбородку.

Хотела ли я своего брата?

Я многого хотела.

Я хотела, чтобы он понял меня.

Я хотела, чтобы он осознал свою ошибку.

И больше всего я хотела, чтобы он умер.

Поцеловав его в щеку, я проговорила в его шершавую кожу:

— Мой прекрасный брат, ты был солнечным светом в моей тьме. Ты подхватывал меня каждый раз, когда я падала, и я благодарю тебя за это. Но мне нужно, чтобы ты услышал меня сейчас, и услышал хорошо. — Мои губы были в миллиметре от его губ, я посмотрела Вану в глаза и злобно прошептала: — Я гребаный король.

Его глаза расширились, когда я села, вытаскивая охотничий нож из-под подушки, подняла его над головой, и когда я опустила его ему на грудь, мои губы скривились. Удивленный звук, который он издал, когда двадцатисантиметровое лезвие вошло в его тело, был музыкой для моих ушей. Я механически опускала его снова, и снова, и снова, и каждый раз, когда нож скользил в него, из его рта вырывался хрипящий звук. Влажное тепло брызнуло мне в лицо, в глаза, но я не осмелилась их закрыть. Мне нужно было увидеть точный момент, когда свет померкнет в его глазах.

Я считала каждый удар.

Моя твердая рука успокоилась, только когда я дошла до шестидесяти трех, а грудь Вана стала похожа на мясной фарш.

Мои белые покрывала теперь окрасились в красный цвет. Я откинулась на изголовье кровати и поджала губы, глядя сверху вниз на своего брата, слегка задыхаясь. Он хрипел и кашлял, и когда