Шрифт:
Закладка:
— Ты была права, — сказала Тувессон, сглотнув. — Ты была абсолютно права. Что скажешь, Утес, она ведь была права?
— На сто процентов, — сказал Утес и кивнул в знак согласия.
— И да, мы наконец арестовали его, Ирен. Фабиан сделал это, — сказала Тувессон. — К сожалению, он не смог быть здесь сегодня, но просил передать тебе, что если бы не ты и твои усилия здесь, в этой комнате, то гораздо большему количеству людей пришлось бы попрощаться с жизнью.
Лилья ничего не сказала, как будто ей нужно было время, чтобы осознать смысл того, что только что сказала Тувессон.
— Есть еще кое-что, о чем мы должны тебе рассказать, — продолжила Тувессон и повернулась к Утесу за помощью.
Это, несомненно, был один из лучших из всех когда-либо созданных альбомов. «Hounds of love» Кейт Буш. В его личном списке любимых альбомов он находился в самом топе в компании «Abbey road», «Computer world», «Nevermind», «Hunky dory» и еще нескольких других.
Песня «Running up that hill» была не только одной из лучших в мире композиций. Это был эпический шедевр длиной всего в пять минут, и каждый раз, когда он слышал, как она поет «Скажи мне, мы оба важны, не так ли?» своим хрупким, как крыло бабочки, голосом, у него на глазах наворачивались слезы. Он не мог объяснить почему, но по какой-то причине песня трогала его до глубины души.
Но сейчас он выбрал не эту песню, а предпоследний трек альбома, «Hello earth». Это была любимая композиция Сони, и когда он прибавил громкость, реакция последовала сразу в виде улыбки с кухни, где жена начала готовить простой ужин.
— Как насчет бокала вина? — сказала она, поднимая бутылку красного.
Он кивнул, и она тут же открыла бутылку и достала бокалы. Она была абсолютно права насчет своего выступления в «Данкерс» этим вечером. Как только зрители покинули зал, и сотрудники смогли опустить вниз и открыть ящик, из него вышла абсолютно новая Соня, которая сразу подошла к нему.
Исчезли неуверенность и замкнутая тьма. Исчезла холодность. Вместо них была сила, которая напомнила ему об их первых годах в качестве пары. Еще до появления детей, когда их было только двое. Когда весь мир был у их ног и не было ничего невозможного.
Она наполнила оба бокала, а он подкатил к кухонному столу на своей инвалидной коляске, взял один из бокалов и поднял его. Она взяла второй, чокнулась с бокалом мужа и выпила. После этого отставила бокал в сторону, наклонилась вперед и поцеловала его. Осторожно, стараясь не коснуться одной из ссадин или синяка на его лице.
И все же поцелуй причинил немало боли. Но это его нисколько не волновало. В ее поцелуе была близость, и это единственное, что имело значение. Близость и нежность, которые со всей ясностью говорили о том, что если в какой-то момент и возникло сомнение в том, что их на этом свете только двое, то теперь оно исчезло навсегда.
В то же время действие анестезии, которую ему сделали в государственном госпитале Копенгагена, начало проходить, и он чувствовал, как боль от ранения в бедро стала возвращаться. Но это было ничто по сравнению с тем, что его телу пришлось пережить до этого в тот же день, и благодаря тому, что жизненно важные органы не были повреждены, доктор дал добро на его просьбу не оставаться на ночь, и он как можно быстрее отправился в дом культуры «Данкерс» в Хельсингборге.
И вот они наконец-то были дома, и ему хотелось быть только здесь. Хотя им с Соней было, что рассказать и у каждого из них накопилось много вопросов друг к другу, последний час прошел в основном без слов. У них впереди еще уйма времени, и прямо сейчас все вопросы, ответы и объяснения казались ненужным балластом.
— Папа…
Фабиан обернулся и увидел Матильду, стоящую в прихожей и наблюдающую за ним.
— Привет, Матильда, — сказал он, улыбаясь, хотя это причиняло немалую боль.
Впервые за несколько недель он узнал ее, свою родную дочь. Эта девочка, которая стояла там и смотрела на него, была его Матильда, его дорогая доченька. Ее взгляд, конечно, выражал шок и обеспокоенность, но это был ее взгляд. Ее, и больше ничей.
— Папа, что произошло? — Она поспешила к нему. — Что они с тобой сделали? Тебя избили? Ты выглядишь просто… ужасно.
— Матильда, я обещаю обо всем рассказать тебе. Я все-все расскажу. Но не сейчас. Сейчас я очень хочу вкусно поужинать и насладиться тем, что мы вместе. Договорились?
Матильда кивнула, наклонилась и обняла его так осторожно, как только могла. Он ответил на объятие, Соня тоже присоединилась к ним. Не хватало только Теодора.
Официальные данные о жертвах в парке аттракционов Тиволи в Копенгагене, которые были обнародованы в тот же день поздним вечером, говорили об одиннадцати погибших и пятерых раненых. Еще очень долго произошедшее в парке будут называть самым страшным террористическим актом, когда-либо произошедшим в Дании. Последствия не налаженного должным образом сотрудничества между шведской и датской полицией будут ощущаться еще очень долго.
Из шести человек, отравленных рицином, выжил только один маленький мальчик. За это он должен был благодарить обоих своих родителей. В первую очередь мать, которая настояла на том, что они должны отвезти его в отделение неотложной помощи в Мальмё, как только поняли, что с ним что-то не так. Остальные пятеро умерли от сильных болей в животе в последующие дни.
На последовавшей пресс-конференции Ким Слейзнер объяснял журналистам, что его коллега Ян Хеск и вся датская полиция под его руководством показали в этом деле способность быстро и правильно действовать и быть максимально эффективными, и в этом отношении с ними могут сравниться немногие страны. По его словам, не было никаких сомнений в том, что шведский серийный убийца все еще оставался бы на свободе, если бы не их слаженная работа.
Ни разу за время почти двухчасовой пресс-конференции не упоминалось имя Фабиана Риска. Не было также никакого упоминания о его роли в этом деле. Напротив, он фигурировал в описании самого ареста как еще один швед на стороне Милвоха, которому случайно прострелили ногу, когда он отказался подчиниться приказу датской полиции поднять руки вверх и лечь на пол. Однако позже Ян Хеск выступил с разъяснением, что швед оказался полицейским и на данный момент чувствовал себя хорошо.
В какой стране Понтус Милвох будет привлечен к ответственности, до сих пор неясно. Однако техническая база собранных против него улик настолько обширна и неоспорима, что никто не сомневается в том, что он будет приговорен к пожизненному заключению.
Что касается Ингвара Муландера, то обширная работа по сбору улик против него идет полным ходом. К тому же проводятся допросы с большим количеством свидетелей, таких как Конни Оман и сам Фабиан.
Все указывает на то, что он получит пожизненное заключение, хотя все еще непонятно, сможет ли вообще дать показания главный свидетель — Гертруда Муландер. Сначала появилась информация о том, что она скончалась, но потом стало известно, что она проходит лечение в отделении интенсивной терапии в Хельсингборге, где, однако, с осторожностью говорят о том, что она сможет полностью восстановиться.
