Шрифт:
Закладка:
– Что вы хотите узнать?
– Давай начнем с того, что попроще. Расскажи нам про Пэта и Дженни. Каким Пэт был в детстве?
– Мы с Пэтом дружили с четырнадцати лет. Вам это наверняка уже известно. (Мы с Ричи промолчали.) Он был адекватный. Это все. Самый адекватный парень, которого я знаю. Любил регби, любил повеселиться, потусоваться с друзьями. Ему нравились почти все, и он нравился всем. В таком возрасте многие популярные парни – мудозвоны, но Пэт всегда вел себя порядочно. Может, вам все это не кажется особенным, но таких, как Пэт, единицы.
– Другими словами, вы были близкими друзьями? – спросил Ричи, подбрасывая пакетик с сахаром.
Конор указал подбородком сначала в сторону Ричи, потом в мою:
– Вы напарники. Значит, вы должны быть готовы доверить друг другу свои жизни, так?
Ричи поймал пакетик и замер, давая мне возможность ответить.
– Да. У хороших партнеров так и бывает.
– Тогда вы все понимаете про нас с Пэтом. У меня в жизни было такое – я бы, наверное, покончил с собой, если бы кто-то об этом узнал, – но Пэту я все равно про это рассказывал.
Если в словах Конора и крылась ирония, то от него она ускользнула. Внезапно меня охватила какая-то смутная тревога, захотелось вскочить со стула и закружить по комнате.
– Про что именно ты ему рассказывал?
– Вы шутите? Про семейные обстоятельства.
Я покосился на Ричи – если понадобится, мы можем выяснить это из других источников, – но он не сводил глаз с Конора.
– Давай поговорим про Дженни, – предложил я. – Какой она была в то время?
Лицо Конора смягчилось.
– Дженни… Она была особенной.
– Да, мы видели фотографии. Она рано оформилась.
– Я не об этом. Она входила в комнату, и все вокруг становилось лучше. Она старалась, чтобы все было красиво, чтобы все были счастливы, – и всегда знала, как этого добиться. У нее был этот дар. Я больше ни у кого такого не видел. Например, как-то раз мы пошли на школьную дискотеку, и Мак – парень, с которым мы тусовались, – вился вокруг одной девчонки, вроде как пританцовывал вокруг нее, хотел, чтобы она с ним потанцевала. А она скорчила гримаску и что-то сказала – не знаю, что именно, но и она сама, и все ее подружки так и попадали от хохота. Мак вернулся к нам пунцовый. Униженный. Девицы показывали на него пальцами, хихикали, и было видно, что он готов сквозь землю провалиться. А Дженни повернулась к Маку, протянула ему руку и говорит: “Обожаю эту песню, но Пэт ее терпеть не может. Потанцуешь со мной? Пожалуйста?” Они идут танцевать, и вот Мак уже улыбается, Дженни смеется его шуткам, оба веселятся вовсю. Это живо заткнуло тех девчонок. Дженни была в десять раз симпатичнее любой из них.
– А Пэт не ревновал?
– Из-за того, что Дженни танцевала с Маком? – Конор чуть не рассмеялся. – Не-а. Мак был на год младше нас – толстый парень с дурацкой прической. И потом, Пэт понимал, что хотела сделать Дженни. По-моему, за это он ее еще больше любил.
Голос Конора зазвучал нежно – теперь это был голос влюбленного, голос для приглушенного света, плавной музыки и одного-единственного слушателя. Фиона и Шона Уильямс оказались правы.
– Похоже, у них были хорошие отношения.
– Прекрасные. Иначе не скажешь, – ответил Конор. – Знаете, подросткам часто кажется, что весь мир – дрянь. Так вот, Пэт и Дженни давали тебе надежду.
– Чудесно. Честное слово, чудесно.
Ричи снова принялся поигрывать пакетиком сахара.
– Ты ведь встречался с сестрой Дженни, да? Фионой? Сколько тебе тогда было – восемнадцать?
– Да. Но мы были вместе всего несколько месяцев.
– Почему вы расстались?
Конор пожал плечами:
– Ничего не вышло.
– Почему? Она оказалась стервой? У вас не было ничего общего? Она не давала?
– Нет. Это она со мной порвала. Фиона классная. Мы отлично ладили. Просто не сложилось.
– Ну да, еще бы, – сухо сказал Ричи, ловя пакетик. – Ты ведь был влюблен в ее сестру.
Конор замер:
– Кто это сказал?
– А не все равно?
– Мне – нет. Тот, кто это сказал, врет.
– Конор, помнишь наш уговор? – предостерег его я.
У Конора, казалось, чесались кулаки, однако он сдержался и, помолчав, сказал:
– Все было не так, как вы пытаетесь представить.
Если это не мотив, то, во всяком случае, мы не далее чем в шаге от него. Я невольно взглянул на Ричи, но тот кинул пакетик слишком далеко и бросился за ним.
– Да? А как я пытаюсь это представить? – осведомился он.
– Так, словно я подонок, который пытался встать между ними. Это не так. Если бы я мог нажать на кнопку и сделать так, чтобы они расстались, я бы ни за что не нажал. А все остальные мои чувства никого не касаются.
– Возможно. – Мне понравился тон собственного голоса – ленивый, веселый. – Во всяком случае, до тех пор, пока о них не узнала Дженни. Она же узнала, да?
Конор покраснел. Казалось бы, за столько лет эта рана должна была затянуться.
– Я никогда ей ничего не говорил.
– Этого и не требовалось. Дженни догадалась. Женская интуиция – мощная штука, сынок. И что она подумала?
– Понятия не имею.
– Она тебя отшила? Или ей нравилось внимание и она сама тебя завлекала? Вам не случалось пообжиматься за спиной у Пэта?
Конор сжал кулаки:
– Нет. Говорю же, Пэт был моим лучшим другом. Я рассказал вам, какой они были парой. Неужели вы думаете, что мы с Дженни пошли бы на такое?
Я рассмеялся:
– О боже, ну конечно. Когда я был подростком, я бы мать родную продал, лишь бы облапать девчонку.
– Вы – может быть. Но я не такой.
– Похвальное благородство. – Я чуть заметно усмехнулся. – Однако Пэт не понял, что ты просто поклоняешься издалека, да? Он наехал на тебя из-за Дженни. Не хочешь поделиться своей версией случившегося?
– Чего еще вам от меня надо? – Конор стиснул кулаки так, что побелели костяшки пальцев. – Я же сказал, что убил их. То, что было в детстве, здесь совершенно ни при чем.
– Помнишь, что я тебе говорил? – холодно спросил я. – Мы сами решим, что имеет отношение к делу, а что нет. Итак, мы слушаем: что произошло между вами с Пэтом?
Конор заскрежетал зубами, но удержал себя в руках.
– Ничего не произошло. Однажды, через пару дней после того, как Фиона со мной порвала, сижу я дома, и тут приходит Пэт и говорит: “Пойдем пройдемся”. Я знал, что что-то случилось, – он был мрачен и отводил глаза. Мы пошли прогуляться по пляжу, и
