Шрифт:
Закладка:
«Духовная семинария и школа для новокрещенных существовала с 1726 г. Гимназия учреждена в 1758 г. Университет основан в 1805 г., открыт в 1814 г. Также татары имели с 1768 г. при своих каменных мечетях училища…», – так писал Карл Фукс в своей широко известной книге «О Казани и Казанском крае». В 1780 г. бывшее Казанское ханство было разделено на провинции – «земли между Мокшей и Сурой» относились к Пензе. В 1864 г. была открыта частная миссионерская крещенно-татарская школа, в 1872 г. – Казанская учительская семинария, в 1876 г. – Казанский учительский институт.
Хотелось отметить, что политика просвещения неправославных народов носила всегда совершенно разновекторный характер, противоречий не смягчало, а напротив, часто порождало и обостряло. Насаждение русской культуры и русского языка имели конечной целью миссионерскую деятельность по обращению мусульман в православие, а сама культура на то время не являлась составляющей частью цивилизации.
Случившийся пожар в 1742 г. в Казани, в результате которого сгорела почти половина городских зданий, а также церкви и монастыри, но при этом не пострадала лишь Татарская слобода. Как гласит хроника, казанский епископ сам устроил поджог в духовной семинарии, но в своём письме к императрице Елизавете епископ обвинил в пожаре татар и просил их наказания. Итогом явился подписанный осенью того же года указ императрицы о разрушении всех мечетей на территории Казанской губернии и недопущении возведения новых. В результате в течение двух лет из 536 мечетей в Казанском уезде было разрушено 418.
1911 г. Мечеть (ныне соборная мечеть г. Пензы на ул. Бакунина) построена по проекту архитектора Вениамина Семечкина (автора рыбного корпуса – ныне ТЦ Империя). Фактически бывшее жилое каменное 2-х эт. здание купца Тихомирова было перестроено под мечеть, когда Хабиб Тенишева в 1891 г. выкупила у Тихомирова этот дом, построенный в 1887 г. Перестройка под мечеть осуществилась в 1893–1894 гг.
Но татарский народ не утратил своего творческого потенциала, – сохранились до наших дней многие памятники фольклора. Приобрели новые очертания направления суфийской литературы, направленные, преимущественно, аскетические мотивы и выражающие жизненные интересы и чаяния народа. Поэтические произведения Утыз Имэни, Кадира Гали бека, Фердуоси, Хафиза, Омара Хайяма, Саади, Руми, Джами, Низами и многих других мыслителей Востока, писателей и поэтов были широко известны татарскому читателю среди грамотного населения.
Слабые зачатки возрождения национальной татарской культуры проросли во время правления Екатерины II, во второй пол. XVIII в., времени создания Духовного управления мусульман России. Неудачная христианизация иноверцев, особенно мусульман, не дала должного результата царским властям. Напротив, она заострила многие противоречия в государственной политике России, связанные во взаимоотношениях с другими национальными меньшинствами. Самодержавная Россия была вынуждена искать компромиссные варианты этой политики: чтобы и себя не обидеть, и мусульманам угодить.
Создание Духовного управления правительством России стало очень удачливым решением накопившихся проблем. Если мусульманские духовные лица на протяжении многих лет выступали против царизма, то теперь они превратились в управляемых слуг. Предоставляя некоторую свободу исламу, царское правительство в то же время через духовенство делало ставку на Восток, чтобы оно стало помощником в налаживании отношений с тюркскими, мусульманскими народами на юго-восточных рубежах государства. Несомненно, сохранилась у царизма боязнь народного негодования и бунтов, не стерлись еще из памяти восстания Степана Разина и Емельяна Пугачева.
Другой немаловажной причиной заострившихся проблем во взаимоотношениях между правительством и татарами являлась постепенная русификация иноверческого населения, которая происходила через образовательные школы, и о которой мы уже говорили в предыдущей главе, посвященной татарскому языку.
Начало XIX столетия было характерно заметным влиянием русской общественной мысли и литературы, которое более усилилось в связи с открытием Казанского университета. В это же время начинаются повсеместно строиться и возрождаться мечети по всему Поволжью. Чуть ли каждая мечеть имела при этом свои мектебе и медресе. Таким образом, татарское образование в этот период вновь начинало пускать свои корни.
Мектебом (мактабом) называлась начальная школа, и руководил им, как правило, мулла или учитель хальфа. Не существовало в нем ни классов, ни утвержденных учебных программ. Впрочем, поначалу не хватало и квалифицированных педагогов, сроки обучения в мектебах тоже не определялись. Так, профессор Казанской духовной академии Н. И. Ильминский писал о мектебе с. Кикино Чембарского уезда: «Представьте себе такую картину: комната без всякой ученической мебели, на полу ряд маленьких детских сундучков, за которыми школьники, сидя по восточному обычаю или стоя на коленях, готовят уроки. По стенам – полки с постельными принадлежностями, тут же самовары с чайными приборами, в углу – куча одежды учеников. Вот вся обстановка татарского святилища науки… Обучение ведется на непонятном арабском языке. Шакирды нараспев читают книги: «Иман-шарты», «Алты бармак» и др. Из содержания обучения русский язык исключен»[333].
Медресе – это школа, относящаяся к средней или высшей категории учебного заведения. Они также состояли при мечетях, но требовали значительно больше денежных средств на свое содержание, поскольку единственным источником финансирования являлась благотворительность. Поэтому они располагались лишь в городах или богатых деревнях, где были богатые и инициативные люди, желающие их обеспечивать и готовые нести бремя затрат. Знания, получаемые шакирдами в медресе, отличались глубиной и объемом. Сюда входили дисциплины, дающие элементарные светские знания по географии, истории, гигиене, физике, арифметике, геометрии, медицине и даже астрономии. Но все эти получаемые знания и уровень преподавания этих предметов учителями-мударрисами не выходил за пределы древних религиозных представлений о мире, человеке и природе, хотя их и можно было отнести к так называемым «новометодным» медресе. Здесь невозможно было узнать о новых достижениях науки и технического прогресса. Кадимитские (старометодные) бухарские учебные заведения перестали отвечать потребностям татарского общества, и вся выстроенная с момента официальной регистрации учебных заведений в 1830-х гг. система образования подлежала немедленной реформации и перестройке, поскольку от шакирдов особо не требовали думать «чтобы не заблуждаться». Видимо прав был известный религиозный деятель и реформатор Муса Бигеев, говоря: «Мы видели их мусульманами, наши медресе сделали из них кафиров».
Более того, шакирды в основном учились по учебникам, написанным на арабском или персидском языках, поэтому, проучившись много лет, многие из учеников так и не приобретали серьезных знаний, а сами предметы оставались неусвоенными. Закончив полный курс учебы, многие из них не владели даже грамотой, штудирование книг на непонятном языке и оторванность системы образования от реалий жизни не могли принести
