Шрифт:
Закладка:
Новая остановка. Пустынная на вид улица, тёмная, со страшными провалами непроницаемо чёрных переулков, без намёка на признаки жизни, вдруг в один миг оживает.
Из домов выбегают сотни людей, организованно, или нет, они спешат влиться в такую многочисленную и несокрушимую на вид живую реку, подпёртую надёжной опорой из грозных танков и ЗСУ, чьим ненасытным пушкам всё-таки удалось подбросить чуток снарядов. Пришельцы попытались пару раз прощупать их на прочность, но каждый откатывались ни с чем, оставляя на снегу множество тел погибших товарищей по разбою, и уверенность крепчала — вырвемся!
Терещенко радовался успеху — разреженные «боевые порядки» чудовищ ничего не смогли противопоставить их быстрому продвижению, и колонна росла, по мере того, как на маршруте они делали остановки, вливая всё новые и новые разрозненные силы в большое войско. Уже было видно невооружённым глазом в просветах улиц ярко освещённые мосты. Ещё один рывок, ещё буквально километр, и они получат шанс на спасение, но лидер заартачился.
Элан для лучшего обзора залез верхом на танк, выпросил у экипажа первоклассный прибор, который и биноклем было трудно назвать, столько функций могло выполнять это чудо техники, и внимательно наблюдал за чёрным ущельем, что образовал целый ряд высотных зданий у них на пути. Офицеры уже доложили по команде о готовности продолжить движение, уже с нетерпение крутят головами, силясь рассмотреть спасительную гладь реки, люди. Пусть долгий бег выжал из них все силы, но сейчас они хотят только одного — броситься вперёд снова, а не стоять плотной лентой, с испугом шаря глазами по тёмным закоулкам. Но эволэк не спешил.
— Что там?! — Подполковник пулей взлетел на броню и застыл рядом с кицунэ.
Он сам вскинул не менее мудрёный прибор к глазам.
Ничего необычного. Темнота окон, снег на земле и в воздухе, тепловые пятна ещё каким-то чудом работающих коммуникаций, небольшое число целей, молотоголовых, притаившихся на верхних этажах и в переулках. Всё как всегда, но…
Глаза Элана, и без того не маленькие, казались ещё больше, чем прежде, дыхание после тяжёлого бега никак не хотело успокаиваться, хвост нервно сшибал падающие снежинки, чуть не на каждом махе задевая плечо всунувшегося из люка танкиста.
— Что там?! — Считая, что профессор просто не услышал вопроса, повторил Терещенко.
— Мясорубка, — негромко, но с уверенностью ответил Лис. — В этой теснине засада, я только не пойму, где?!
— Приборы ничего не показывают, — парировал подполковник.
Интуиция может и обмануть, тем более после столь тяжелых боёв, и командир спецназа постарался переубедить:
— Такое иногда бывает, мерещится всякое от усталости. Профессор, в любом случае, надо двигаться вперёд, мы просто теряем время, и скоро нас нагонят.
Стаи чудовищ, как докладывала воздушная разведка, поняв, что этот берег реки пуст (не считая отданный на растерзание скот), и уже собирались в большие отряды, готовясь к переправе. Эвакуация всё ещё шла полным ходом, и в северной части города было чем поживиться…
— Ладно, поехали, — Лис отдал прибор танкисту, и спрыгнул с брони, но подполковник расслышал едва заметную дрожь в его голосе.
Головной танк, довольно рыкнув мотором, выбросил пахучее облако из труб, и медленно пополз вперёд. Следом тронулись грузовики, и машины словно потянули за собой пешие колонны невидимым магнитом, фары освещали присыпанную снегом дорогу, и живая змея постепенно втянулась в рукотворное ущелье. Громады зданий, казалось, сомкнулись над головой, словно гигантский кашалот захлопнул необъятную пасть. Лучи света вспыхнули ещё ярче, ещё сильнее резали глаза, тьма вокруг стала ещё плотнее, заставив людей в испуге жаться друг к другу. Иногда размеренный ход нарушался короткими очередями, отгоняющими одиночных голодных хищников, но, в целом, всё было спокойно.
Спокойно настолько, что Элан нервничал всё сильнее и сильнее, понимая, что тревога может быть просто отражением чудовищного напряжения и желанием оказаться на другом берегу реки как можно скорее, но, одновременно и не веря в самоуспокоение, в предательский штиль посреди урагана.
Озарение в уставшую, почти ничего не соображающую голову пришло лишь тогда, когда голова колонны уже миновала небольшие площади справа и слева от дороги, а шальной луч прожектора высветил огромный грибок крыши, закрывающей от непогоды вход в подземелье.
— «Коробочки»!!! «Коробочки»!!! — Вставший, как вкопанный, Иригойкойя, орал в рацию, срывая горло. — Это Лис!!! Взять под контроль входы в метро!!! Немедленно!!!
Такое проще сказать, чем сделать, и когда танкисты постарались выполнить приказ, обогнать скорее идущих, чем бегущих людей по узкому тротуару…
Из чёрных провалов метрополитена, одновременно с обоих флангов, вырвались полчища чудовищ. Над тысячами людей взвился единый вопль отчаяния и боли, когда хищники, встреченные неорганизованным огнём, врезались в их ряды. Все в панике бросились в стороны, кто в голову, кто в хвост колонны, но всё было бес толку: и безоружные гражданские, и солдаты просто исчезали в приливной волне молотоголовых.
Иригойкойя и Терещенко, уловив единственно возможное решение, слитно кричали в рации:
— Встать в линию!!! «Коробочки»!!! Огонь!!!
Бойцы, преодолевая напор хлынувших прочь от хищников толп людей, ничего не смогли предпринять, но от полной гибели колонну спасли бронемашины.
Зенитки стремительно крутанули башнями, и, после секундного сомнения, наполненного ужасом от осознания того, что сейчас придётся убивать всех, без разбора, ударили длинными очередями.
Сотни снарядов за считанные секунды прострочили слева направо неширокий проход, выбив фонтаны бетонной крошки, осколков стали и стекла (досталась и зданиям!). Первые ряды тварей, толпы попавших им в зубы и лапы людей (всё равно уже мертвы!) просто разорвало взрывами и стальными болванками, что рикошетами уходили в хвост колонны, находя всё новые и новые жертвы. Хоть и полетела за считанные мгновения до смертоносного ливня металла и взрывчатки из динамиков бронемашин команда «Ложись!!!», в хаосе и панике, охватившей людей, мало кто услышал её, ещё меньше было тех, кто её выполнил…
ЗСУ, выбросив за секунды остатки боекомплекта, замолчали, но эстафету перехватили два из четырёх танков, и на массу орущих, искалеченных тел, и людей и чудовищ, обрушился новый вал огня. Танкисты, седея от страха за содеянное прямо на своих боевых постах, вели строчки разрывов гранат и снарядов дальше, вглубь споткнувшейся волны пришельцев, заставляя нападавших поворачивать вспять, искать убежища в окнах домов, в чёрных провалах метро.
