на обед. В 3 часа дня мы достигли берега и за 2 часа 45 минут прошли по суше до бухты Филд. Через полчаса пути по льду мы подошли к кораблю, где вся команда встретила нас с распростертыми объятиями. Первое мгновение, попав опять на палубу корабля, я растерялся, но быстро пришел в себя и стал отвечать на расточаемые мне поздравления. Убедившись, что моим спутникам оказано должное гостеприимство, я спустился в каюту, где меня ожидали многочисленные блага цивилизации. Очень приятно было съесть горячий ужин. Устав за время похода, я вскоре удалился на покой. Наконец я снова очутился в своей маленькой каюте, где не преминул вознести хвалу тому, кто сохранил меня здравым и невредимым во время первого опыта пребывания среди иннуитов, коренных племен ледового Севера».

Холл прожил среди эскимосов на Баффиновой Земле еще почти два года и странствовал вместе с ними. Он не совершил никаких выдающихся географических открытий, но зато разрешил одну давнюю загадку Арктики, вторично открыв и правильно опознав «пролив» Фробишер. Холл установил, что пролив этот фактически представляет собой залив, и снял его на карте с мифического места у южной Гренландии, поместив туда, где он должен был находиться. Мало того, этот исследователь отыскал ряд остатков экспедиции Фробишера. Это открытие порадовало его душу романтика.

Но главным достижением Холла во время его пребывания на Баффиновой Земле было то, что он убедительно показал, как лучше всего преодолеть основные трудности, связанные с жизнью в Арктике. Знания и опыт, накопленные этим исследователем, когда он вел образ жизни эскимоса, убедительно продемонстрировали, что секрет того, как выжить в Арктике, заключается в умении приспособиться к условиям этого сурового края и решительно отбросить надстройку цивилизованных оценок и методов. Если бы такой вывод был сделан вовремя, он спас бы от гибели десятки экспедиций, начиная с Йенса Мунка и кончая Франклином. К несчастью, этого правила, гласившего, что необходимо приспособиться к окружающей среде, а не пытаться одержать над ней победу грубой силой, не стал бы придерживаться никто из предшественников Холла. Вряд ли кто-нибудь даже отнесся к нему терпимо, но преемники Холла поступали иначе. В большинстве случаев величайшие победы над Арктикой во второй половине XIX века были одержаны как раз теми, кто строго придерживался принципа Холла. Им следовало руководствоваться и при решении крупнейшей проблемы, связанной с преодолением последнего и самого тяжелого барьера — полярного льда.

Что же касается самого Холла, то открытие им залога успеха арктических путешествий сослужило ему верную службу во время второй экспедиции — пятилетних странствий по району гибели людей Франклина. Правда, этот опыт не помог Холлу в его третьей, и последней, экспедиции, — но это не его вина.

Последнее путешествие Холла в Арктику относится к 1871 году, когда он повел перестроенный буксир американского военно-морского флота «Поларис» на Север через Баффинов залив, пытаясь достичь полюса. Это плавание началось с неудачи. Холла окружала толпа трусов, ничтожеств и негодяев. И хотя ему все же удалось со своей бунтующей командой продвинуться на маленьком суденышке дальше на север, чем кому-либо до него, он достиг этого лишь тем, что сам подписал себе смертный приговор. Вскоре, после того как «Поларис» стал на зимовку в бассейне Холла, почти у порога центрального полярного моря, отважный исследователь внезапно скончался по неведомой причине. Не приходится сомневаться в том, что Холла отравили, вероятно мышьяком, те люди из его команды, которые не разделяли ни его стремлений, ни его веры в надежность новых методов преодоления арктических барьеров.

Холл и его достижения нарочито игнорировались большинством позднейших арктических исследователей, хотя многие из них, кстати сказать, создали себе репутацию тем, что применили его методы. Так же поступало и большинство историков Арктики. Эти напыщенные профессионалы, видимо, отнеслись к Холлу неодобрительно потому, что, во-первых, он был неисправимым романтиком и, во-вторых, достиг таких успехов, действуя совсем необычными методами. И все же Холл ни в чем не уступал тем, кто сражался со льдами до или после него.

На своей родине Холл почти забыт, но о нем помнят эскимосы Баффиновой Земли и полуострова Бутия. Здесь все еще из поколения в поколение передается история белого человека, который стал эскимосом и жил среди них, как подобает настоящему мужчине.

Эпилог

В последнюю треть XIX века исследовательские плавания в ледовитые моря арктического архипелага опять прерываются. Хотя в то время уже было известно, что Северо-Западный проход действительно существует, дорогая цена, которая была уплачена за это знание, охладила порыв людей к осуществлению вековой мечты пройти этим проходом на запад. Те, кто еще отваживался попытать счастья в Арктике, стремились к иным целям. В течение 50 лет главным магнитом, притягивающим людей на Север, был сам полюс. Достижение этой цели не было непосредственно связано с победами, одержанными кораблями в борьбе со льдами. Оно, скорее, зависело от качеств людей, совершавших пешие походы по льду. Вот почему борьба кораблей со льдом стала относительно менее активной, по крайней мере в исследовательских целях.

Только китобои все еще не складывали оружия. Когда пар заменил паруса, особенно расширили свою сферу деятельности шотландские китобои. Они не только бороздили весь Баффинов залив, но и проливы Смит, Джонс, Ланкастер — на запад до острова Мелвилл, а также проливы Принс-Риджент и Веллингтон. Тем временем американские китобои промышляли в Гудзоновом заливе, зимуя на острове Марбл, где цинга косила их десятками и где их кости покоятся рядом с останками капитана Найта. Корабли и люди, занимавшиеся китобойным промыслом, по-прежнему отправлялись в ледовое море с беспечной отвагой и по-прежнему дорого за это расплачивались. Более 60 крупных паровых китобойных судов вышли в Арктику из Данди и Питерхеда за последнюю четверть XIX века, и 53 из них погибли во льдах до начала XX века.

В 1893 году было предпринято новое, не имевшее себе равных плавание. В этом году молодой норвежец Фритьоф Нансен применил к проблемам ледового судоходства те же принципы, которыми руководствовался Холл при сухопутных походах в Арктику и решении задачи выживания в этих краях. Усвоив принцип Холла, что изобретательность и действия, сообразующиеся с условиями Арктики, обеспечивают успех там, где ничего не добьешься силой, Нансен сконструировал одно из самых необычных маленьких судов, когда-либо спускавшихся на воду. Свое судно он назвал «Фрамом», а весь секрет конструкции сводился к единой цели: обмануть полярный пак и уцелеть, проникнув в самое сердце неприступного ледового континента.

Не превышая сотни футов в длину,