– Этот меч… – Рути прищурился. – Он похож на те, что использовались в Ксане. И если не ошибаюсь, такие шлемы были в ходу в эпоху Мапидэрэ, то есть двадцать с лишним лет назад.

– Экспедиция императора Мапидэрэ?

Рути кивнул:

– Должно быть.

Пэкьутенрьо продолжал выбирать вещи из одной кучи: меч, латная рукавица, шлем, щит, лук, – после чего находил такие же в другой и подвергал их тщательному сравнению. Время от времени он подзывал к себе нескольких сподвижников, и маленькая группа дикарей обсуждала или обследовала тот или иной предмет вооружения или доспехов, согласно кивая или же громко споря между собой.

Рути и Джима наблюдали за этой загадочной процедурой, совершенно сбитые с толку.

– Быть может, они сравнивают художественный стиль отдельных элементов с целью убедиться, что это действительно мы произвели удивительные артефакты, полученные ими от императора Мапидэрэ, – с надеждой предположил Рути.

Наконец Пэкьутенрьо, похоже, удовлетворился результатами своей деятельности и велел стражам унести прочь все оружие и доспехи. Затем воины притащили большой лоток, мелкий и круглый, сделанный вроде как из тонких шкур, растянутых на раме из изогнутых костей, и поставили его перед Рути. В лотке был песок с пляжа.

Пэкьутенрьо встал со своего места в задней части шатра, подошел и сел напротив Рути: в позе такридо, естественно. Лоток с песком находился между ними. Вождь взял палку и воткнул ее в песок.

Под взглядом Рути варвар прочертил по песку линию, затем нарисовал в верхней части кружок. После чего посмотрел на гостя и указал на потолок шатра.

«Он говорит, что этот кружок означает солнце, а линия – землю», – подумал Рути.

Пэкьутенрьо нарисовал в небе несколько овалов с торчащими из них длинными крыльями. Рисунок получился примитивным, но было совершенно ясно, что имеются в виду императорские воздушные корабли. Вождь продолжил рисовать, начертив на другом конце земли какие-то похожие на грибы предметы, означавшие, надо полагать, лагерь варваров.

Потом Пэкьутенрьо изобразил на лице страх, обратив взгляд к потолку шатра. Снова ухмыльнувшись, он передал палку Рути, который никак не мог взять в толк, чего от него хотят.

Тогда Пэкьутенрьо забрал у него палку, нарисовал стрелы, летящие с кораблей в лагерь, и возвратил палку Рути. Он вопросительно посмотрел на него и снова воспроизвел страх.

– Нет-нет! – Рути рассмеялся. – Корабли здесь как часть церемонии приема гостей – это не ударные силы.

Пэкьутенрьо смотрел на него с непонимающим выражением на лице.

Рути попробовал еще раз. Он стер начертанные на песке стрелы и попытался нарисовать падающие с кораблей на лагерь цветы. Впрочем, цветы эти вышли похожими скорее на снежинки.

– Мир! – выкрикнул он, словно бы считал, что, если будет говорить громче, дикарь его поймет. – Не война!

Потом он изобразил улыбку, объятие, приложил к губам воображаемый кувшин и облизнул губы.

Вид у Пэкьутенрьо сделался еще более недоуменным. Затем ему в голову, видимо, пришла некая новая мысль. Он весьма примитивно нарисовал под воздушными кораблями несколько людей на лошадях – императорские фаланги, – а потом варваров, высыпавших из лагеря с занесенными палицами, как бы нападающих на армию Дара.

Осклабившись, он сунул палку обратно Рути.

Тот напрягся и посмотрел на него, разведя руки в недоумении и просьбе.

Пэкьутенрьо изобразил смех, схватившись за живот, как если бы хохотал над весьма остроумной шуткой. После чего снова указал на лоток с песком.

– Ага, он говорит гипотетически, – с облегчением заключил Рути. – Это была шутка, вот что.

– Мне так не кажется, – возразил Джима. – Такими вещами не шутят: этот тип прощупывает нашу оборону. Мастер Рути, нам следует немедленно вернуться.

– Чепуха, – отмахнулся Рути. – Речь идет о двух умах, ищущих пути общения. Ну же, капитан Джима, проявите понимание! Раз ему так интересно, как мы ответим, не лучше ли продемонстрировать мощь армии Дара на песке, чем предоставлять дикарям прочувствовать ее на своей шкуре на поле боя? Император всегда стремится избежать лишних потерь.

И Рути начал чертить на песке. Как бывший король Римы, он был достаточно сведущ в классической тактике войны. А потому, используя серию диаграмм, показал, как имперские фаланги способны менять строй, подаваясь назад в центр, а оба крыла тем временем охватывают варваров с центра, пока нападающие не окажутся в окружении. Потом изобразил, как дикари, с их несовершенным оружием и доспехами, будут перебиты или взяты в плен.

Выражение одновременно восхищения и ужаса на лице Пэкьутенрьо выглядело неподдельным.

– Нет, тебе нет нужды волноваться! – поспешил заверить хозяина Рути. – Это всего лишь гипотетически. Ги-по-те-ти-че-ски! Для вида! – Он схватился за бока и захохотал.

Пэкьутенрьо энергично закивал и адресовал императорскому послу благодарную ухмылку.

И тут Дзато Рути понесло. Пусть однажды он пережил унизительное поражение от рук Гин Мадзоти в лесах Римы, но здесь, сегодня, ему удалось настолько запугать и поразить короля варваров, что тот явно готов покориться императору Дара. И всего этого Дзато Рути сумел добиться только при помощи рисунков на песке!

Пэкьутенрьо выровнял песок в лотке и снова изобразил лагерь льуку и императорские воздушные корабли над ним. Вождь опять сделал вид, что испытывает страх, глядя на небо, а потом схватился за живот и расхохотался.

«Гипотетически, как император Дара атакует меня с воздуха?» – словно бы спрашивал он. Соратники вождя обступили лоток с песком и взирали на происходящее с немалым интересом. Пэкьутенрьо вручил палку Рути и знаком предложил ему продолжить объяснения.

– Мастер Рути, не надо! – взмолился капитан Джима. – Как-то все это неправильно. Вам не следует раскрывать чужакам наши возможности или объяснять тактику действия «воздух – земля». Нам-то почти ничего не известно о том, как сражаются они сами!

– Замолчи! Ты ведешь себя как параноик, как тупой крестьянин, а не компетентный офицер императорской армии. Что плохого, если мы покажем дикарям, на что способны наши воздушные корабли? Наша мощь устрашит их и побудит относиться к нам с должным уважением. Именно так великие цивилизации впечатляют цивилизации, не столь развитые.

И Рути продолжил чертить на песке, показывая варварам, как воздушные корабли Дара атакуют, сбрасывая огненные бомбы.

Пэкьутенрьо продемонстрировал ему пять пальцев, помедлил, сжал ладонь в кулак, потом снова выставил пять пальцев. Он указал на воздушные корабли, после чего развел руками и вопросительно посмотрел на Рути.

Тот на минуту призадумался, но вскоре сообразил, к чему клонит вождь варваров. Он нарисовал воздушный корабль и наполнил его кружочками, а затем продемонстрировал, как некоторые из них падают из корабля на лагерь, – изобразил бомбовый залп. Он показал Пэкьутенрьо все десять пальцев, убрал их, показал снова, и так пять раз