Шрифт:
Закладка:
– Ты в порядке? – положив руку на спинку моего стула, спрашивает Слейд.
– В полном, – киваю я. Поняв, как грубо прозвучали мои слова, перевожу на него взгляд. – Спасибо, что сводил меня в вещевую лавку – кстати, вовсе необязательно было покупать мне столько вещей.
– Тебе нужна одежда, – пожав плечами, возражает он. – К тому же мои мотивы были сугубо эгоистичны.
– Почему?
Он наклоняется ближе.
– Я хочу сорвать ее с тебя полностью. Так что я будто сам выбирал оберточную бумагу для своего подарка.
Я вспыхиваю и оглядываю собравшихся за столом, но Джадд болтает с Лу, а Дигби сердито смотрит в свою кружку.
– Уверен, что это хорошая идея? – шутя, спрашиваю я. – Я ведь могу украсть у тебя магическую силу.
Слейд бросает на меня многозначительный взгляд.
– Перестань обращать на них внимание.
– Это очень сложно, ведь я не была готова.
Он проводит рукой по лицу.
– Извини, ты права. Я должен был рассказать тебе об этих сплетнях. Просто хотел, чтобы ты хорошо провела тут день.
– Знаю, – вздохнув, говорю я. – Просто меня жутко злит, что из-за него моя магия все равно мне не принадлежит.
Слейд сжимает губы в тонкую линию.
– Если люди и правда хотят в это верить, тогда они идиоты.
В этот момент возвращается Барут и ставит перед нами поднос.
– Готово, Ваше Величество. Приятного аппетита.
Слейд с благодарностью кивает Баруту, а затем наливает мне вина. Сделав первый глоток, я одобрительно хмыкаю.
Светлая сторона: вино не распускает сплетни.
Я беру в рот кусочек сливочного сыра и, переминая мысли, как и еду, спрашиваю:
– Тебя не беспокоит, что люди думают, будто я соблазнила тебя ради твоей магии?
– Мне плевать, что думают остальные.
– Только мужчина может так ответить, – отвечаю я, закатив глаза и откусив еще. – В этом мире женщинам приходится быть более осторожными. Сформировавшаяся вокруг нас репутация может стать вопросом жизни и смерти.
– Это правда, – признает он, смотря, как я делаю еще глоток. – А еще репутация может нести силу.
– Говорит король.
Он наклоняется ближе и почти касается губами моего уха.
– Говорит король женщине-фейри, которая его полностью покорила.
Я облизываю испачканные вином губы.
– Я никого не покоряла.
– Золотая пташка, если бы ты только открыла глаза, то могла бы покорить мир одним взглядом.
– Опасный совет, учитывая случившееся в Рэнхолде.
– В этом все веселье.
Я смеряю его взглядом.
– Кажется, начинаю понимать, что ты такой же ненормальный, как заявлялось в некоторых ореанских слухах.
Его бесовская улыбка становится только шире.
– О, любимая, я еще хуже.
Когда Слейд называет меня любимой, сердце начинает биться быстрее.
– Ты себя недооцениваешь. Ты добрый. По отношению ко мне, к твоему Гневу, к твоему народу.
– Если бы ты знала, о чем я сейчас думаю, то уж точно не стала бы называть меня добряком.
Я краснею и прячу румянец за кружкой, сделав еще один глоток. Пылкость его заявления и взгляд заметно меня воодушевили. Но мой отклик можно связать с вином.
– Так что, Золотце, куда хочешь отправиться после?
На вопрос Лу я резко вскидываюсь.
– О, эмм… – Все выжидающе смотрят на меня. – Не знаю.
– Мы могли бы провести ее мимо водяной мельницы, – предлагает Джадд. – Или, может, в лавку с парфюмом. Многим дамам там нравится. Или в шляпную мастерскую.
Лу закатывает глаза.
– А что, похоже, что она хочет шляпку с оборками?
– Можем сходить на рынок в доках, – вместо этого предлагает Джадд. – Но там будет многолюдно.
Я бросаю вопросительный взгляд на Слейда, доедая сыр и хлеб.
– Очень многолюдно?
– Мы все с тобой, – говорит он мне. – К тому же ты сама сказала, что ты не воровка и не собираешься прятаться. Пусть увидят, что эти слухи ошибочны.
Кивнув, я смотрю на Дигби.
– Что скажешь, Диг?
– Я еду с вами, – без обиняков говорит он и осушает кружку до дна.
– Тогда ладно. Давайте сделаем это.
Слейд встает и протягивает мне руку, и, допив вино, я берусь за нее.
Когда мы выходим из таверны через черный вход, я благодарю Слейда за обед.
– Еда здесь намного вкуснее, чем в Рэнхолде.
Лу за моей спиной издает звук отвращения.
– Им должно быть стыдно за то, что они все обливают сиропом. Соль намного лучше сахара.
– А, так вот почему ты со всеми такая грубая. Даже вкусовые рецепторы у тебя отвергают сахар, – говорит Джадд, когда мы выходим на тропинку. Лу пытается подставить ему подножку, но он ловкий и потому перепрыгивает через появившееся препятствие.
Я вдыхаю свежий воздух. Озеро всего в нескольких шагах отсюда, отделенное деревянным причалом и перилами. Вдоль причала привязано множество маленьких лодок, и они слегка покачиваются на воде.
Слейд подходит к стражникам, ждущим у кареты, и вручает им свертки с едой, которую попросил у Барута для них. Мужчины с благодарностью кивают ему, а я поражаюсь тому, насколько здесь все по-другому.
Мидас никогда бы не стал кормить стражников. Это даже не пришло бы ему в голову. Его бы и волновать не стало, ждали ли они часами в здании или торчали на жутком снегопаде. И все же он приобрел репутацию Золотого царя, а имя Слейда несло только гниль и разрушения.
После того как Слейд помогает мне взобраться на Душечку, мы направляемся к рынку, объезжая таверну и снова спускаясь к оживленной дороге. К счастью, она довольно широкая и на ней вполне помещается наша процессия, да стоящие вдоль дороги кареты с лошадьми. Как и в замке Брэкхилл, дороги вымощены черным потертым камнем, а тротуары выложены кирпичом, по которому ходят посетители лавок.
Как и раньше, я стараюсь не падать духом и не натягиваю капюшон. На солнце мои волосы и кожа блестят, потому, когда все устремляют на меня взгляды, становится ясно, что мне никак не скрыться.
Воздух стал тяжелее, а от теплой влажности ладошки у меня потеют даже без перчаток. Но Джадд ведет нас к рынку в доках, и мне в лицо дует свежий ветерок, обдувая прохладой.
Стражники первыми слезают с лошадей, и один из них подходит, чтобы отвести мою лошадь к коновязи[9]. Как только мы все слезаем с лошадей, люди на рынке останавливаются и, обернувшись, смотрят на нас.
Когда они приветствуют своего короля и капитанов, раздаются крики и возгласы, их окликает владелец почти каждой лавки. Покупатели тоже останавливаются и расступаются, когда мы начинаем идти по тропе. Вдоль всего рынка стоят телеги, а некоторые продают
