– Спасибо, – поджала губы я. Было странно услышать имена своих родителей, но отчего-то не больно. Неужели, спустя тридцать два года, я начала забывать эту боль? И что будет дальше? Я смогу говорить об их потери без боли?.. Дикость какая-то.

Мы проговорили около пяти минут, после чего, пожелав друг другу приятного вечера, разделились до следующего раза. Эти двое – идеальные родственники. Не лезут в душу без мыла, чтобы затем бесцеремонно вывернуть её наружу и хорошенько просушить в лучах “небезразличия”. О подобных родственниках всем людям можно только мечтать, а у меня они есть. И вот оно счастье. Всегда находишь его там, где зрение подводит.

***

Разговор с Грэгом и Сигрид всё-таки убедил меня в том, что мне всё же стоит немного “разрядиться”, если я действительно не хочу перегореть на профессиональном поприще. “Отдыхать тоже важно”, – именно эту фразу я уже в третий раз повторяла себе, паркуясь задним ходом у бара “Тотем”.

В бар я вошла ровно в 20:00 и сразу же увидела Рене. Она, как всегда, сидела за нашим любимым столиком, стоящим последним в ряду из семи столов по правую сторону от входа. По правую сторону размещался и бар, отчего все столы и стулья в этой части зала были барными, слева же от входа располагались низкие столы со стандартными стульями. Естественно мы предпочитали барную сторону.

– Привет! – увидев меня на подходе, широко заулыбалась Рене, хотя мне оставалось до неё ещё пять шагов. Соскочив со своего стула, она вдруг подбежала ко мне и крепко обняла, что для меня стало неловкой неожиданностью, так как пусть я и дружила и с ней, и с Астрид, всё же объятий с ними не практиковала. Если задуматься, я в принципе не с кем подобного телодвижения не практиковала. – С днём рождения! – уже более сдержанным тоном добавила она, благоразумно не желая привлекать к нам лишнее внимание со стороны, хотя два ближайших к нам столика и пустовали.

– Благодарю, – искренне улыбнулась я. – А где Астрид? – я посмотрела на свои наручные часы. – Обычно она пунктуальна… И Маршалла нет? – я обернулась, чтобы посмотреть на барную стойку, и увидела за ней уже знакомого мне бармена, по-видимому успевшего выйти из больничного отпуска за то время, что я здесь не была. Я не обратила внимание на то, что Рене села не на своё прежнее место, а у окна, спиной к выходу, чтобы оказаться на месте справа от меня, но когда она заговорила, я поняла, что она сделала это специально, чтобы оказаться поближе к моему уху.

– Ты обещаешь ничего не говорить Астрид, если я тебе расскажу? – слегка пригнувшись ко мне и заглянув в мои глаза в упор, вдруг перешла на полушёпот подруга.

– Расскажешь что? – в непонимании вздёрнула брови я, всё ещё крутя в мыслях вопрос о том, где могут пропадать двое Бардшо. Маршалл и Астрид были не из тех, кто любит заставлять себя ждать.

– Только учти, что это секрет, – постаралась ещё глубже заглянуть мне в глаза Рене, но глубже уже было попросту некуда.

– Да говори же уже, что ты там хочешь сказать, – вздохнула я, почти будучи уверенной в том, что ничего особенного сейчас не услышу, так как Рене всегда была болтушкой и зачастую любила делать из мух слонов.

– Ты ведь знаешь, что у Астрид есть брат и сестра?

– Знаю. Младшие. Тереза и, вроде как, Грир.

– Но ты не знаешь, что у неё была ещё одна сестра, тоже младшая, но старше Грира и Тессы. Много лет назад в этот день у Астрид умерла та сестра.

– Что?! – мои глаза округлились от неожиданности перед услышанным. – Какой ужас! И мы собираемся сейчас, чтобы праздновать мой день рождения?! Уже третий год собираемся именно в этот день!

– Вот поэтому Астрид и не хотела тебе говорить! – хлопнула себя ладонями по коленям Рене. – Она не хотела тебя расстраивать. Такое неприятное совпадение дат, но что поделаешь… Я же рассказала тебе только потому, что ты спросила, почему Астрид с Маршаллом задерживаются. Каждый год в этот день они уезжают в Куает Вирлпул к родителям. У них такая традиция: ежегодно в этот день ходить на кладбище к могиле безымянной девочки.

– Безымянной девочки?

– Дело в том, что эта девочка была мертворожденной.

– Нам не стоило праздновать мой день рождения, – подняла руки вверх я. – Мы могли перенести наше собрание на любую другую дату. Это даже не неловко, это хуже…

– Пейтон, успокойся, мы ведь третий год друг друга знаем и третий раз празднуем твой день рождения вместе. Говорю же, этот случай с сестрой Астрид был давно, у Астрид уже даже не болит, так что успокойся.

– Как же не болит? Это ведь её сестра!

– Пейтон, это вовсе не история о том, как две девочки, любящие друг друга и растущие рядом душа в душу, однажды расстались раз и навсегда. Астрид было семь, когда её сестра умерла ещё в роддоме. Это история потери того, кого не знал, понимаешь? Это не так болезненно, как потерять того, кого знал хотя бы несколько дней. Астрид её даже не видела… Вот если бы Астрид потеряла Тессу, вот это была бы настоящая боль, понимаешь?

– Понимаю, – сдвинула брови я. – И всё же нужно перенести мой день рождения на другой день.

– И как же ты это сделаешь? – за моей спиной раздался громкий голос второй моей подруги, отчего мы с Рене, буквально подпрыгнув на своих местах, одновременно обернулись и в следующую секунду впились взглядами в Астрид. – Заново родишься что ли? – я не нашлась, что ответить, и тогда она буквально пронзила сидящую рядом со мной Рене заточенным до разящей остроты взглядом. – Я ведь просила тебя не рассказывать ей о моей отсутствующей сестре.

– И ты молчала два года, и решила промолчать и на третий год? – чтобы прикрыть Рене, дерзнула пойти в наступление я.

– Я бы промолчала и на сотый год, – непоколебимо, с почти неуловимой ухмылкой, заключила Астрид. – В конце концов, люди умирают и рождаются каждый день. Иногда дни рождения совпадают с чьими-то днями ухода в мир лучший. Я нормально к этому отношусь, а потому не вижу причины, по которой я не могу в этот день отпраздновать день рождения моей лучшей подруги.

– Лучшей? – вздёрнула брови я, наблюдая за тем, как довольная своими доводами Астрид усаживается напротив меня.

– Разве ты сама не считаешь меня своей лучшей