Быть может, именно подобного рода аргументы далеко не в последнюю очередь превратили добродетельного, кабинетного ученого в «возмутителя спокойствия», в того, кто в рамках своей «мрачной» теории народонаселения и в целях совершенствования человеческого общества ратовал за настоятельную необходимость устранения «двух зол» – деспотизма и невежества.

Отсюда понятно, почему одним из элементов теории народонаселения Мальтуса (при его в целом негативном отношении к чисто денежной благотворительности) является оказание всему населению, в том числе и бедному, государственной помощи в форме образования, поскольку образование представляет собой такое благо, получение которого одними членами общества не причиняет вреда другим. Здесь мы видим уже что-то похожее на первые ростки будущих теорий социальной ориентации рыночной экономии.

Разумеется, в мальтузианской теории есть очевидные ошибки. И прежде всего это относится к содержащимся в ней расчетам, связанным с постоянно расходящимися прогрессиями роста населения, с одной стороны, и продуктов питания, с другой. Так определенный Мальтусом период удвоения населения длиной в 25 лет опирался на реальный опыт увеличения населения в США, хотя данный рост был вызван отнюдь не ускоренной рождаемостью, а форсированной иммиграцией. Однако, даже отбросив как практически недоказуемые чисто математические формулы названных прогрессий, следует признать, что сущностное содержание самого закона народонаселения заключается в опережающем увеличении населения по сравнению с ростом продуктов питания. При этом Мальтус явно недооценивал такие факторы, как научно-технический прогресс, открытие новых земель, развитие медицины, ведущее к снижению как детской смертности, так и смертности лиц преклонного возраста, и, наконец, повышение доходов и общего уровня жизни населения, вызывающее самопроизвольное снижение рождаемости.

Вопреки пессимистическим прогнозам Мальтуса во всех высокоразвитых странах (особенно начиная со второй половины XX в.) существенное увеличение доходов населения сопровождается заметным ограничением рождаемости при росте производства жизненных средств. Население Западной Европы, например, выросло за прошедшие 200 лет почти в 5 раз, но даже при почти неизменной (а нередко и сократившейся за счет промышленности) площади сельскохозяйственных земель европейцы стали питаться значительно лучше, устранив в своих странах массовую бедность и нищету.

Однако можно ли на этом основании считать, что последующее экономическое развитие общества полностью опровергло теорию Мальтуса, что выдвинутая им проблема оказалось в значительной степени мнимой. К сожалению, нет.

Комплекс мальтузианских проблем продолжает и сегодня остро стоять перед рядом развивающихся стран Азии и Африки в условиях «демографического взрыва» и нарастающей безработицы и бедности. «Импортируя» достижения современной медицины, которые обеспечивают резкое снижение смертности и эффективную ликвидацию эпидемий, эти страны сталкиваются с реальным противоречием между увеличением рождаемости и ограниченностью продуктов питания. «Зоны массового голода» продолжают существовать на карте мира. Положение населения в отдельных странах ухудшается еще и в результате негативных последствий развития современной глобализации, о чем, конечно, не мог и догадываться Мальтус в начале XIX в. Что же касается богатых стран, то и они, по прогнозам экологов, не застрахованы от истощения в будущем своих ресурсов в ходе гипертрофированного ускорения технического прогресса и роста промышленности. Даже так называемая «новая экономика», идущая сегодня на смену постиндустриальному обществу, вряд ли может однозначно оцениваться лишь в качестве какого-то подобия эры всеобщего благоденствия.

Таким образом, трезво оценивая и очевидные недостатки, и несомненные достоинства теории народонаселения, а равно и содержащиеся в ней конкретные рекомендации по устранению причин бедности народов (в частности, такую меру, как государственное регулирование численности детей в семье с учетом возможностей их реального обеспечения продуктами питания), пора сдать в архив бытовавшие еще в недавнем прошлом обвинения Мальтуса в ненаучности его исследования, когда он изображался исключительно как апологет промышленной буржуазии и лендлордов.

16.3. О кризисах перепроизводства и тайнах рыночного обмена

В большом наследии Мальтуса серьезного внимания заслуживает также ряд важных политэкономических проблем, выходящих за рамки его теории народонаселения, а порой и за рамки постулатов классической теории в целом.

Французские экономисты Ш. Жид и Ш. Рист писали еще в начале XX в. в своей широко распространенной в то время «Истории экономических учений» следующее: «Хотя Мальтус известен главным образом своим законом народонаселения, однако и помимо этого он пользовался славой первоклассного экономиста за свой пространный трактат по политической экономии и за многочисленные выдающиеся исследования по экономическим вопросам».

Прежде всего здесь имеется в виду его фундаментальное сочинение «Принципы политической экономии» (1820 г.), которое, кстати сказать, достаточно редко было объектом самостоятельного рассмотрения. (В творческом наследии Д. Рикардо осталась обширная черновая рукопись «Примечаний» к названной книге Мальтуса. Написанная еще в 1820 г., она почти 100 лет считалась утраченной и была найдена и передана в Британский музей лишь в 1919 г. Впервые опубликована в США в 1928 г. Русский перевод появился в III томе собрания сочинений Д. Рикардо в 1955 г.)

Именно в этом труде Мальтуса можно и должно обнаружить ряд положений, касающихся не только стержневых вопросов развития экономической теории XIX в., но в определенном смысле не утративших своей актуальности и по сей день. К таким вопросам целесообразно в первую очередь отнести проблему соотношения спроса и предложения в биполярной рыночной системе, а отсюда – теорию перепроизводства и цены.

Исследуя рыночную экономику в качестве системы, управляемой соотношением спроса и предложения, Мальтус заложил этот принцип в фундамент своей теоретической конструкции. Соотношение между спросом и предложением оказывает непосредственное влияние на уровень цен, а отсюда на величину прибыли капиталиста и заработной платы наемного рабочего. Рост предложения товаров первой необходимости (в частности, продуктов питания) воздействует как на цены, так и на численность народонаселения. Причем цены начинают снижаться, а население расти. Превышение предложения над спросом ведет к перепроизводству продукции, с одной стороны, и к перенаселению, с другой. И в том, и в другом случае возникает кризисная ситуация.

Характеризуя колебания спроса и предложения, Мальтус выступил с опровержением пресловутого закона, открытого французским экономистом Жаном Батистом Сэем, согласно которому само предложение всегда создает для себя соответствующий спрос, что обеспечивает невозможность существования на рынке избытка товаров и, следовательно, кризиса перепроизводства. При этом Сэй исходил из постулата, что на рынке «продукты обмениваются на продукты», ибо для того, чтобы что-то купить, необходимо что-то продать.

В отличие от Сэя Мальтус считал образование избытка товаров, т. е. превышение предложения над спросом, вполне реальной рыночной ситуацией, которая порождается не недопотреблением благ, а перенакоплением богатства (капитала). «Нельзя сомневаться, – отмечал он, – что только соответственное стремление к потреблению может поддержать равновесие между спросом и предложением; и также несомненно, что неумеренная страсть к накоплению богатств должна вести к тому,