Вскинула подбородок. Я — дочь своего отца! Я — Сокольская! И никто, никто! Не смеет! Оскорблять! Меня!

— Какой такой? Глупой? Доверчивой? Вновь поверившей, что может быть иначе? — мои губы изогнулись в ироничной улыбке, но, сколько за ней было скрыто боли. — Верно! Я — такая. Была. Есть. И буду. Всегда! Извини, что заставила тебя поверить, что стану другой. Что заставила твоих родителей поволноваться, — получилось неискренне, но извиняться за свой тон я не стану. Нужно просто найти в себе силы, чтобы уйти с гордо поднятой головой, а не…. — А знаешь, спасибо тебе за все. Ты помог мне в очень трудной ситуации, но в очередной раз напомнил, кто я, — я улыбнулась, а Север опустил взгляд. Я заметила, как он сжал кулаки, что костяшки на пальцах побелели, а на скулах проступили бледные пятна. Слезы у меня по-прежнему катились по щекам, а в горле стоял ком.

— Почему… ты не сказала, что… возвращаешься к нему? — вдруг хрипло спросил он, — перехватывая меня за локоть и разворачивая к себе. — Почему мне просто не сказала, а…, — он резко отступил, спрятав руки в карманы, будто, ему стало противно касаться меня?

— О чем ты? — прошептала я, глядя ему в глаза. — Не понимаю…

— Как же легко! Не-по-ни-ма-ю, — по слогам проговорил он, криво усмехаясь. — Я встречался с о… твоим отцом, — глухо произнес он, а я едва не задохнулась от ужаса. Хотела броситься к нему, чтобы спросить, что наговорил ему отец? Что он сказал такого, что Север… мой Север…. — Он рассказал, что ты возвращаешься к… нему. Почему ты не сказала мне?!

— К нему?! — прохрипела в ответ, отшатываясь от мужчины, как от чумного. Не было нужды спрашивать, о ком шла речь. Отец никогда не сворачивает с пути, если видит цель и выгоду в ней. Но почему же ты так легко поверил ему, а не мне? — кричал мой взгляд, но ответа у меня не было. Зато стало понятно отношение не только Толика, но и Севера. Только вот… Анатолий дал мне шанс, а Север — нет.

План созрел мгновенно, и я отступила на шаг, гордо вскидывая голову и стирая предательские капли со щек.

— Почему? — рвано передергиваю плечами, словно сбрасываю с плеч тяжелый груз. Со стороны этот жест кажется знаком равнодушия, ну и пусть! — Не хотела, чтобы ты… тебе было плохо, и добавлять новых проблем не стала, — я заметила, как побледнел Север, как отшатнулся от меня, все еще не веря моим словам. Прости… прости, любимый, но не я начала эту… игру. Но закончить ее так, чтобы ты был… счастлив, необходимо мне. А отец и Бахтияр? Они как-нибудь переживут… без меня. — Твои приступы стали проявляться чаще, и отнимать у тебя последние дни жизни… бесчеловечно. Потому и промолчала…

Выше голову, Саша! Прочь слезы! Улыбнись, даже, если сердце медленно умирает в груди. Он не должен видеть больше твои слезы. Никогда!

Я попыталась выдавить насмешливую улыбку, а потом повернулась, заметив, что к нам спешит Анатолий. Пора!

— Да, мне понравилось проводить с тобой время, но… ты прав. Я никогда не откажусь от комфортной жизни, да и мне хотелось проверить на прочность чувства жениха, — произнесла как можно равнодушнее и холоднее. — Хотела знать, долго ли он продержится без меня, ведь… свадьба дело нешуточное, — звонко рассмеялась я, разводя руками.

— Проверила? — зло рыкнул Север, шагнув ко мне и дернув за руку, едва не впечатывая меня в свою грудь. Лишь успела выставить перед собой руки, чтобы окончательно не упасть в его объятия. Он резко наклонился, и я поняла, что сейчас произойдет. Но… — Убирайся, слышишь?! — прошипел он мне на ухо, отталкивая, словно я могла испачкать его. Я видела, какая ненависть бушует в его глазах, но только слабо улыбнулась. Вот и все.

— Конечно, дорогой, — пропела я, бросая мимолетный взгляд на растерянное лицо Анатолия. Тот остановился в нескольких шагах, раздумывая, стоит ли подойти или оставить нас еще наедине, но я лишь махнула ему, направляясь совершенно в другую сторону.

Старалась не сорваться на бег и не оглядываться. Слышала по тяжелому дыханию, что приступ близок, но остаться не могла. Ему помогут, — уговаривала себя, — я не нужна ему. Он отказался. Сам. Но глупое, глупое сердце упрямо твердило, что мы оба совершаем ошибку. Что биться оно готово только для него одного, и понимая, что поступаю неправильно, я свернула за ближайшие кусты…

***

— Да твою ж мать, Север?! Объясни мне, что это сейчас было?! — натурально взревел Анатолий, едва успевая подхватить брата под руку и усадить его на ближайшую скамейку. Север дышал с трудом, чувствуя, как с уходом единственно любимой женщины его покидает сама жизнь. Он прикрыл глаза, покорно глотая очередную таблетку, и едва успел удержать брата за руку, спешащего вернуть Сашу. Лишь проводил взглядом неестественно ровную спину женщины, понимая, что прогнал… ее сам, хотя обещал…

Много чего обещал, но выполнить это не смог. Так имеет ли он право отнимать у нее будущее?

— Не нужно… пусть идет, — чуть задыхающимся голосом проговорил он. — Так лучше…

— Кому лучше, брат?! Что вы тут оба наделали, стоило оставить вас на пять минут? Пять. Долбаных. Минут! — ледяным голосом отчеканил Толик, желая схватить этого зас… бестолкового братца и хорошенько встряхнуть. Прямо с самого детства и хотелось! — Кому из вас лучше? Тебе? А, может, ей? — он кивнул вслед девушке, но ее уже не было. — Ты хоть знаешь, сколько я искал ее ради тебя? И что?! Ты отпустил, не-ет, не просто отпустил, а прогнал, — взъярился снова Анатолий, заставив поморщиться Северина. Приступ снова отступил, оставив за собой пустоту и равнодушие внутри. А еще боль, которую, вероятно, не снимет ни один препарат. — Ты даже не знаешь, что она… хотела с собой сделать, — уже тише проговорил он, заметив, как медленно сбегает с лица Севера краска. Оно и так не блещет румянцем, а сейчас так и вовсе стало похоже на алебастровую маску. — Зря ты не проверил ее руки, — с горечью усмехнулся он, а Север снова тряхнул тубус, из которого высыпалось только две таблетки. — Сев, почему?..

— Больше не помогают, еще и закончились, — глухо проговорил Северин, рассматривая крошечные таблетки на ладони. Затем быстро отправил их в рот, едва поморщившись от привычной горечи. — Да и… какой смысл?..

Анатолий несколько долгих секунд смотрел на понурую фигуру