Север провел несколько недель в больнице, когда мы с ним упали в реку. Потом я сбежала из дома, а встретились мы уже у Даниса в кафе. Но Север рассказывал, что давно расстался с этой Мариной, и не думаю, что он из тех мужчин, которые с радостью прыгнули бы в постель бывшей, легко простив ей предательство. Только вот… зачем ей врать?

— Угу, понятно, — я встала из-за стола, а затем нагнулась, чтобы прошептать ей на ухо. — Ты… просто прими, как совет, до-ро-гая. На будущее, — улыбка с лица этой хищницы начала медленно сползать, а я перевела взгляд на удивленное лицо свекрови и произнесла уже несколько громче. — Ты когда станешь показывать эти… бумажки Северу, делай это с осторожностью. Потому что он, как ты должна знать, предательства и лжи не прощает. Никому, — мой взгляд достался Таисии, которая неожиданно побледнела. — И еще… ни одна, даже самая продвинутая клиника, не станет делать тест на отцовство раньше девятой недели беременности, поняла? А тут незадача, верно, Таисия? — я выпрямилась и с достоинством прошла мимо ошарашенных женщин.

Я встала и прислонилась лбом к прохладному стеклу окна, совершенно не обращая внимания на присутствие мужчины за столом. Должна ли я рассказать ему, что происходило со мной за эти дни? Как едва не сходила с ума, переживая за Севера? Как мне было больно от того, что у нас ничего не вышло, и мне снова приходится бежать, прятаться и зализывать свои раны? Вряд ли ему будет интересно…

Потому что я хорошо запомнила слова Анатолия и до сих пор держала слово, данное ему — никогда больше не появляться в жизни Севера. Никогда больше не видеть любимого…

" — Поверь, я найду способ избавиться от тебя, чтобы мой брат не узнал об этом, — ледяным тоном сказал он тогда, в нашу последнюю встречу. — Я догадывался, какая ты тварь, но то, как ты с ним поступила…. Я не стал вам мешать, видя, как он влюблен, и такой ошибки больше не повторю, поверь…

— Скажи… скажи, что с ним все хорошо? — я умоляюще протянула руки, но он лишь брезгливо отдернул их, и я уронила ладони вдоль тела, опустив голову. — Пожалуйста…

— Он жив… пока с тебя достаточно, — выплюнул он мне в лицо, а затем ушел.«

— Саш, скажи… почему? — снова оторвал меня от воспоминаний его голос. Я невольно вздрогнула, совершенно позабыв о том, что здесь есть еще кто-то.

— Как ты… нашел меня? — хрипло спросила я, попросту игнорируя его вопрос. Впрочем, меня мало интересовало это, но нужно же говорить о чем-то? Или все же лучше… — Зачем ты искал меня, Толик?

— Ого! Меня удостоили чести заметить? И даже по имени назвать?! — деланно восхитился он, откидываясь на спинку стула. Я пожала плечами, мол, понимай, как хочешь, и пристально посмотрела на него.

Он встал и подошел к шкафчику, по-хозяйски принявшись шарить по полкам. Я продолжала следить за его действиями, никак не комментируя и не помогая в поисках. Кстати… что он ищет?

— Думал, кофе предложишь? — он бросил выразительный взгляд на банку, источающую умопомрачительный аромат даже сквозь закрытую крышку. Я же… я едва не зарычала, сгребая ее и судорожно запихивая под стол, чтобы он даже не смел претендовать на то, что мне осталось от Севера.

— Обойдешься! — припечатала я, снова успокаиваясь и стараясь не краснеть под его недоуменным взглядом, в котором так и читалось — а что это сейчас было? — Водички горячей похлебай и убирайся, — холодно процедила я, собираясь выйти, но меня снова грубо усадили на табурет.

— Вот объясни, госте(не)приимная моя, — прошипел Анатолий, пытаясь взглядом поймать мой взгляд, который я старательно отводила. — Объясни, какого черта ты затеяла эти игры?! Зачем ты сначала играла в эту свою «любовь», а потом вышвырнула его из своей жизни? Ты хоть понимаешь, что практически убила его?! — со злостью выдохнул он, но затем резко выпрямился, переводя дыхание. — Саш, пожалуйста, объясни, что…

— Объяснить? Объяснить что, Толя?! — нервы мои все-таки не выдержали, и я подскочила с места, словно внутри разжалась пружина, которая слишком долго держала меня в напряжении. — Что ты хочешь от меня услышать? Как пыталась всеми правдами и неправдами не влезать в его семью? Как пыталась понравиться его матери, а вместо этого меня поливали презрением и холодом? А, может, ты хочешь знать, почему я сбежала из его дома, как собака, поджав хвост? Так я скажу — у него ребенок намечается от невесты, а я… я ему зачем? Скажи мне! Может, — тут голос совсем сорвался и подвел меня, а я уже трижды пожалела, что не смогла сдержаться, — тебе рассказать, как я мечтала сто раз умереть, только бы не слышать по ночам его голос, который зовет меня? Только вернуться к нему… я не могу…

На маленькой кухоньке неожиданно повисла напряженная тишина. Воздух между нами, казалось, можно было резать ножом. Я практически упала на стул, чувствуя, что больше не в силах держаться на ногах, и обхватила голову руками. Снова и снова вспоминала, как находилась несколько дней в бреду, когда не могла отличить кошмар от яви. Я разговаривала с Севером, но тут же понимала, что говорю сама с собой. Передо мной снова вставало лицо Марины с торжествующим взглядом, когда она сообщала мне о беременности. Я не понимала, верю ли ей или…

И в какой-то момент я просто не выдержала.

Взгляд против воли скользнул по широкой манжете рукава, скрывающей мою самую страшную тайну, самое позорное, что я могла только совершить. Никто не знал об этом и, надеюсь, никогда не узнает. Я даже не помнила, как в моих руках оказалось тонкое лезвие канцелярского ножа, который я отыскала в пустой квартире, но…

Решиться оказалось просто, а вот признаться самой себе в трусости — очень сложно.

Мужчина опустился передо мной на колени и взял мою безвольную ладонь в свою широкую, по-мужски крепкую, и резким движением сдернул манжет вверх.

Тонкий шрам еще розовел, иногда сочась сукровицей, поэтому приходилось под трикотажный наруч, который я сшила из рукава старой кофты, подкладывать бинт.

— Идиотка, — зло процедил он сквозь зубы, рассматривая мое запястье. Затем осторожно стер капельки розоватой жидкости, и вернул рукав на место. Я же просто сидела и смотрела на него, не в силах пошевелиться. Устала. — Саш, скажи… Таисия была замешана в твоем… м-м побеге? Скажи, Северу важно знать…

— Нет, — прошептала я, отворачиваясь и отстраняясь