изображавший на своих полотнах мистически величавые виды гор и моря, одинокие распятия, могилы и архитектурные развалины посреди бесконечных ландшафтов. Контраст могущества и одинокого молчания. Вздымающиеся волны, зеркальная гладь моря и парусные корабли Уильяма Тёрнера также произвели впечатление на Нольде. Скорее всего, именно изучая Тёрнера, Нольде научился так мастерски работать акварелью и применять акварельные техники в масляной живописи, и наоборот – придавать густоту акварельным листам. Однако он писал о том, что произведения Тёрнера «в черно-белом воспроизведении воздействуют как сон, как упоение, в оригинале же они розово-сладкие, как пудинг или варенье из малины»12. Понятно, что в монохромном варианте пейзажи Тёрнера выглядят более контрастно, а Эмиль Нольде жаждал контрастов. Его влекли неистовство стихии, буйство красок, первобытность природы – ведь цвета были для него, как он говорил, нотами, которыми он писал свою живописную музыку, сочетая их «в созвучия, диссонансы и аккорды». И большая страница этой музыкальной симфонии принадлежит пейзажам.

Пейзажи занимают особую страницу в творчестве Эмиля Нольде. Природа на севере Германии с ее равнинами под бескрайним небом с тяжелыми низкими облаками, вспыхивающим между ними солнцем вдохновляла художника. Тайны и загадки грандиозного моря, то бушующего, то спокойного, породили в сознании художника образы, связанные с народной мифологией, и дополненные его безграничной фантазией. Море, поля, сады предстают в его картинах как живая субстанция, как могущественная экспрессивная, подчас демоническая стихия, в которой происходят драматические события. В них сталкиваются пронзительный свет и всепоглощающий мрак тьмы. Художнику не нравилась разбе-ленность, он почти не смешивал краски. Он ими играл, создавая множество вариаций – это столкновения локальных взаимодопол-нительных цветов («Мак и красные вечерние облака, 1943), иногда разделенных экспрессивным контуром, а подчас без контура рождающих новые цветовые пятна, расплываясь и перетекая друг в друга. Акварели «Вечерний пейзаж в Северной Фрисландии» и «Океан» – примеры таких цветовых противодействий. Мощные гребни волн вздымаются белой пеной на черно-синем фоне воды, они готовы погубить одинокую лодку с человеком («Лодка в море», 1921). Огромный вал поднимается на фоне желто-оранжевых туч («Высокий бурун», 1948). Порой он даже ухитрялся сделать контрастным пейзаж, решенный в родственных цветах. Так желтые паруса на желто-зеленой глади воды кажутся контрастными на фоне оранжевого неба («Парусные лодки»).

Цвета и контрасты – это основы искусства Нольде. Они завораживали художника, стали не просто основным средством выражения, а способом мышления и восприятия жизни. Подобно тому как существует понятие «мышление формой»13 – для искусства Эмиля Нольде подходит понятие «чувствование цветом». Медитативно и инстинктивно чувствуя цвета и оттенки, он, однако, в то же время любил анализировать свои ощущения и поиски, теоретизировать и записывать свои мысли. «Желтый может живописать счастье, но и боль», – пишет он в заметках, названных им «Слова на полях»14 (Эти заметки – тоже часть образа для потомков.) И действительно, желтый цвет в картинах «Положение во Гроб» (1915) или «Маски III» (1920) являет собой застывшее страдание, в морских пейзажах – интенсивно светящееся желтое солнце или желтые тучи олицетворяют опасную страсть бушующей природы, а в цветущих садах становится воплощением нежности. Так же по-разному играют и оттенки синего, алый и все другие цвета в произведениях художника.

Действительно, не только опасность природы, но и совершенно иные ее свойства – умиротворенность и красота, вызывающая восторг, – притягивали внимание художника. А животные и цветы! Это его рай, но не с обнаженными девушками на берегу озера, как у его коллег по «Мосту», его магически влекли своей вызывающей восторг, упоительной красотой цветы, цветы, цветы… в вазах, но чаще это не натюрморты, а живые существа на полях и в садах, на фоне яркого заката («Мак и красные вечерние облака) или неба нежной голубизны («Спирея и анютины глазки», 1930). И в масляной живописи, и в акварели. Их красота упоительна, они магически влекли художника. Такие произведения, как «Фламинго» или «Желтые и фиолетовые касатики», – обаяние и изящество. Цветы эмоционально драматичны или нежны. Они получались настолько красивыми, что он даже запретил себе писать их какое-то время, так как зрители обращали внимание прежде всего на них.

Эмиль Нольде. Пророк, 1912. Гравюра на дереве.

Музей современного искусства, Нью-Йорк

Любовь Эмиля Нольде к контрастам проявилась не только в живописи, но и в графическом творчестве художника. Его гравюры и литографии имеют живописное начало. Здесь скорее можно говорить не об изящных линиях и силуэтах, а о контрасте черных заливок и белых пятен. В литографии «Мрачная голова мужчины» (1907) из сплошного черного фона белыми и светло-сероватыми кляксами пробивается печально-угрюмое лицо. Сдвинутые брови, нос, губы, волосы лица-маски «Пророка» (гравюра на дереве, 1912) образуют черную заливку с подтеками – драматическое выражение предвестника трагического будущего, символа душевной боли. Гравюра «Саул и Давид» (1911), созданная по библейскому сюжету, гравюры «Гамбург», «Пароход» (1910) – эти произведения построены на резких контрастах черного и белого, включая и полутона, образованные тонкой штриховкой. Иногда мастер вводит цвет в черно-белую графику. Литография «Три волхва» (1913) – темные контрастные черные с бордовым отливом фигуры, на фоне светло-синего природного ландшафта, протягивают дары на ладонях, возвещая о рождении божественного младенца с трагической судьбой.

Но Эмиль Нольде – творец не только трагического мира. В глубинах его гротескных композиций и драматических пейзажей обнаруживаются черты, раскрывающие в нем художника, полного оптимизма. Это проявляется опять же в контрастах и противопоставлениях, которые он обожает, – море опасно-волнующе и одушевлено, словно в его волнах разыгрывается человеческая драма, но одновременно с крушением рождается новая живая сила. Это буря, готовая привести к гибели, но и буйство жизни, яркость, не соотносимая с умиранием. Стихия природы готова все уничтожить – опасность поражения, но она торжествует – победа. Бури опасны, но в произведениях Нольде человек не безмолвствует перед мощью вселенной, как в картинах Фридриха, а до последнего борется за свое существование – «Лодка в море», «Море с двумя пароходами». В этих фантастических штормах, ослепительном, готовом все сжечь солнце, нежных или алых цветах кроется оптимизм, который присущ Эмилю Нольде, на мой взгляд, более, чем другим художникам-экспрессионистам.

Живописная стихийность доминирует в произведениях Эмиля Нольде. Это хорошо видно, если сравнить хотя бы «Северное море» Эриха Хеккеля и «Шторм на море» или «Лодку в море» (1921) Нольде. Мощные гребни волн вздымаются белой пеной на черно-синем фоне воды, все бурлит, краски перетекают. Бушующее море готово погубить одинокую лодку с человеком, но он не сдается и борется.

Контрастные ноты трагизма и гротеска – отголоски прошедших катастроф войны и страшных предчувствий будущих событий