Мои чувства к нему весьма запутанны, и я не уверена, что когда-нибудь смогу по-настоящему разобраться в них. Тем более теперь, когда я познакомилась с его сестрой и узнала, что эта злобная сука держала его в плену задолго до моего похищения.

Я сказала, что не буду чувствовать себя виноватой, когда Зейд поймает его. Но потом он меня спас, и теперь я не могу обещать, что буду как-либо останавливать Зейда… или что я не буду ничего испытывать по поводу его смерти.

– Ты хочешь его смерти потому, что он помог твоему Алмазу сбежать, или потому, что он предал тебя и оставил трещину в этом маленьком ледяном сердечке? – уточняю я.

Ее глаза пылают огнем, когда она смотрит на меня.

– Он был не более чем хорошим членом, – рычит она.

Я наклоняюсь к ней.

– Тебе приходилось угрожать ему убийством сестры каждый раз, когда ты хотела, чтобы он тебя трахнул?

Рокко фыркает, и Франческа обиженно поворачивает к нему голову. Он бледен, взмок и выглядит изможденным, но злость в его глазах не вызывает сомнений.

– Она перестала ему угрожать после первых пары лет, и думаю, лишь потому, что ему это надоело.

– Заткнись, мать твою! – кричит она, и ее лицо приобретает отвратительный пурпурный оттенок. Который не очень-то ей идет.

– Нет! Мы оказались в этой гребаной ситуации из-за тебя! – кричит он в ответ. – Потому что ты не смогла удержать эту глупую маленькую сучку в узде и отказалась от нее избавляться. А теперь полюбуйся, где мы!

Нижняя губа Франчески дрожит.

– Сидни стоила…

– Ни черта она не стоила! – рычит он.

– Нет, стоила!

– Или она просто хранила твои секреты, – сухо вклиниваюсь я.

Франческа вскидывает голову так быстро, что едва не делает себе одолжение, сломав шею.

– Что она тебе рассказала? – требует она с дикими глазами срывающимся голосом.

Я бесстрастно пожимаю плечами, ничем не выдавая себя. Сидни ни черта мне не сказала, но Франческе этого знать не нужно.

– Сидни знала? – с яростью спрашивает Рокко.

Глаза Франчески расширяются, и она с отчаянием поворачивается к Рокко.

– Да, знала… Я не знаю откуда. Но она угрожала все рассказать Клэр, если я позволю выставить ее на аукцион. Она так поступила только потому, что хотела остаться в доме.

Мои брови сходятся, я гадаю, что же именно знала Сидни.

– Почему ты просто не убила ее? – рычит Рокко сквозь стиснутые зубы.

– Клэр бы мне не позволила! Она заставила меня нянчиться с Сидни в наказание за то, что я не смогла ее урезонить, – плачет Франческа, почти с мольбой обращаясь к брату.

Рокко смотрит в сторону.

– Так вот почему ты перестала позволять трахать их, да?

Теперь я действительно в замешательстве. Мы с Сибби переглядываемся, и, видимо, она замечает выражение моего лица, потому что сразу же подходит к Франческе и вцепляется ей в лицо.

– Скажи мне, что ты сделала, – требует она. – Я не люблю, когда я одна не знаю, о чем речь.

Франческа фыркает, но быстро сдается, когда Сибби подносит к ее глазу розовый нож.

– Я вырежу его и заставлю тебя его жевать, – предупреждает она.

Мерзость.

– Мы промышляли за спиной Клэр. Нам платили за ночь с одной из девушек. И мы неплохо зарабатывали, но потом Сидни все узнала и использовала это против меня.

Мои брови взлетают вверх; я удивлена их наглостью наживаться на девушках втихую от Клэр, но о чем мы говорим – это же чертовы Франческа и Рокко.

Даже Ксавьер присвистывает и смотрит на них с кривой ухмылкой. Он измучен так же, как и остальные.

– Смелый поступок. Клэр бы сняла с вас кожу живьем, если бы узнала.

Рокко усмехается.

– Надо было просто избавиться от этой гребаной занозы в заднице и позволить ей все рассказать, – выплевывает он. – Она и так была поехавшей из-за того гребаного культа. Неужели ты думаешь, что Клэр ей и вправду поверила бы? – Он покровительственно смеется.

Ксавьер пожимает плечами в стиле «вы меня поняли», а Франческа лишь бросает на него быстрый взгляд.

Но никто из них не смотрит на девушку, которая застыла перед ними; ее позвоночник напряжен, а на лице написано замешательство.

– Что за культ? – наконец произносит Сибби.

Рот Франчески открывается, а затем закрывается снова.

– Я не знаю, – с усмешкой признается она. – Все, что я знаю, – это то, что какая-то девчонка убила их лидера и после секту распустили. Они просто бесцельно бродили по округе, не зная, куда себя деть.

По мере того как она продолжает, мои глаза становятся все больше и больше.

Быть того не может.

– Как Сидни оказалась в Вашингтоне? – уточняю я.

– А как еще? Она была бездомной, ее подобрали на улице и отправили ко мне, чтобы я занялась ее воспитанием, – отвечает Франческа, и в ее тоне сквозит яд. – Я одна из лучших специалистов во всем мире, а она оказалась довольно непростым случаем. Так что я работала над ней. – Последнюю фразу она буквально выплевывает в сторону Рокко, бросая на него презрительный взгляд.

– Сибби, ты ее знала?

Она поворачивается ко мне, поджимая губы.

– Как она выглядела?

– Светлые волосы, карие глаза. Два передних зуба были кривыми. О, и в уголке ее губ была родинка.

Она с трудом сглатывает, но в конце концов кивает.

– Да. Это моя сестра. То есть все дети в нашей общине были моими братьями и сестрами. Только папе было позволено осеменять кого-либо… – Она замолкает, кажется ошеломленная случившимся.

И на самом деле… это похоже на правду – что Сибби и Сидни из одной секты. Теперь, когда я задумалась об этом, я вижу, что их поведение очень похоже: причудливое, жуткое, с задержкой во взрослении. Они обе убийцы-психопатки, но у Сибби хотя бы золотое сердце, в то время как у Сидни оно было черным.

Ее лицо застывает, и она смотрит на меня со всей серьезностью, на какую только способна.

– Значит, она пыталась тебя убить? Это она постоянно обижала тебя?

Сжав губы, я киваю.

– Мне очень жаль, Адди. Это моя вина, что она оказалась там.

Нахмурившись, я отвечаю:

– Нет, Сибби, это не твоя вина.

– Моя, – настаивает она. – Ей некуда было пойти, потому что я убила папу. Все они остались брошены. Она бы никогда…

Я хватаю ее за руки и крепко сжимаю их.

– Сибби, ты не могла знать, что так получится. Ты оказала