Шрифт:
Закладка:
Карнапская прагматика - это изучение изменения (и выведения) значения типов предложений (или сигналов) в зависимости от контекста производства.
Грицевская прагматика - это изучение производства высказываний с коммуникативными намерениями и их мысленной интерпретации собеседниками.
Эти различные представления о прагматике вошли в литературу по коммуникации животных без должного разграничения. Более того, они дают разные представления о том, что включает в себя подход к эволюции языка с позиций прагматики. Если рассматривать Фитча, Уилера и Фишера, Чейни и Сейфарта как утверждающих о карнаповских прагматических феноменах, то становится ясно, что они имеют в виду не атрибуцию коммуникативных намерений, а просто способность слушателей делать различия в значении различных бит информации об окружающей среде - включая информацию, полученную из непреднамеренно изданных тревожных сигналов. Это не тот смысл прагматики, к которому апеллируют Томаселло и другие, рассказывая о грицевских основах эволюции языка.
Смешение этих двух разных смыслов прагматики может оказаться пагубным. Например, наблюдая за тем, что приматы, принимающие звонки, могут извлекать разные сообщения из одних и тех же звонков в разных ситуациях - и таким образом осуществлять карнапскую интерпретацию, - можно ошибочно заключить, что понимание такой интерпретации поможет объяснить филогенетическое возникновение способностей, необходимых для грицевской коммуникации. Хотя способности, задействованные в карнапской контекстуальной интерпретации и грицевской интерпретации чтения мыслей, могут частично совпадать, первые не являются достаточными для второй. Поскольку грицевская, но не карнапская интерпретация требует обладания сложной ToM, могут существовать (и, скорее всего, существуют) существа, способные только к карнапской контекстуальной интерпретации.
Иногда разделение между двумя смыслами "прагматики" проводится в явном виде. Например, Скотт-Филлипс (2014, 2015) утверждает, что существует фундаментальное качественное различие между коммуникацией животных, которая может быть полностью понята в рамках "модели кода", и человеческой коммуникацией, которая по сути является "остенсивно-инференциальной" (Scott-Phillips 2014, 2015). Согласно отстаиваемой им неогрицевской точке зрения, именно отсутствие способности к остенсивно-инференциальной коммуникации объясняет, почему у человекообразных обезьян, не являющихся людьми, не развился язык. Прагматические феномены при таком подходе понимаются в грицевском ключе. Однако Скотт-Филлипс возвращается к карнаповской концепции, определяя прагматику как "отрасль лингвистики, изучающую значение и использование языка в контексте" (2015: glossary; см. также Scott-Phillips 2010). Таким образом, его использование термина "прагматика" не является однозначным. Такая же двусмысленность присутствует в работах Фитча (2010), Херфорда (2007) и иногда даже Томаселло (2008: 14-15).
Заключительные замечания
В общении животных существуют интересные асимметрии между сигнализирующими и принимающими - в том числе описанные Фишером и Уилером (2012) и другими. Даже внутри грицевских диад существуют заметные различия в "когнитивной нагрузке" между говорящими и слушающими (Moore 2013). Например, грицевская коммуникация требует, чтобы слушатели предполагали коммуникативные цели говорящих, но не предполагали, что говорящие предполагают свои собственные цели. Однако это предполагает, что грицевская коммуникация когнитивно более требовательна к слушателям, что опровергает утверждения об асимметрии, рассмотренные ранее.
Мы не ставили перед собой задачу оспорить предположения, на которых основывались первоначальные утверждения об асимметрии. Например, возможность того, что некоторые призывы приматов не производятся добровольно, по крайней мере, частично не зависит от вопросов о филогенетическом возникновении грицевской коммуникации. Некоторые эмпирические данные свидетельствуют о том, что производство звуков у человекообразных обезьян может включать в себя больше добровольного контроля, чем предполагалось ранее (Slocombe and Zuberbühler, 2007; Slocombe et al. 2010; Crockford et al. 2012). Однако, хотя добровольный контроль над производством необходим для того, чтобы действовать с грицевскими намерениями, он не является достаточным. Таким образом, эти эмпирические данные не свидетельствуют о том, что эти звонки производятся с грицевскими намерениями.
Мы надеемся, что нам удалось показать, что прагматические асимметрии, отмеченные Фитчем (2010) и Уилером и Фишером (2012), по крайней мере, с точки зрения грицевских подходов, имеют лишь косвенное отношение к изучению эволюции языка. Непризнание этого факта может подорвать нашу интерпретацию сравнительных данных, поскольку двусмысленное использование ярлыка "прагматика" рискует замаскировать глубокие различия между двумя концепциями задачи исследования языковой эволюции. Например, согласно карнаповской концепции прагматики, существующие формы общения животных могут казаться более непрерывными по отношению к языку, чем согласно традиционной грицевской концепции. Именно поэтому Томаселло, Скотт-Филлипс и другие утверждали, что общение животных не проливает свет на происхождение языка и что для эволюции языка необходимо появление в филогенезе совершенно новой формы общения, предполагающей способность действовать с коммуникативными намерениями и понимать их.
Мы считаем, что для исследования эволюции языка сейчас лучше всего было бы задаться вопросом о том, что могло бы стать подлинными предшественниками грицевской коммуникации, и поискать доказательства существования таких предшественников в коммуникации животных. Один из способов продолжить это направление исследований (его поддерживает Бар-Он 2013 и глава 28 данного тома) - рассмотреть, какие формы языка (или протоязыка) могли возникнуть в филогенезе благодаря работе негрицевских механизмов и до появления способности производить и понимать высказывания с коммуникативными намерениями. Распознавание форм коммуникации животных, таких как экспрессивная коммуникация, которые в определенных (но не во всех) отношениях напоминают грицевскую коммуникацию, и выявление негрицевских механизмов (таких как онтогенетическая ритуализация, добровольный контроль и подражание) может дать ценные сведения о возникновении человеческой коммуникации в филогенезе.
Альтернативный подход (Moore 2016a, 2016b, 2016c) утверждает, что классические интерпретации переоценивают социально-когнитивные способности, которые требует грицевская коммуникация, и что, пересмотрев требования грицевской коммуникации, уместно заключить, что человекообразные обезьяны уже являются грицевскими коммуникаторами. При таком подходе другие примеры грицевских коммуникаторов в животном мире могут оказаться не такими уж редкими, что делает изучение коммуникации животных напрямую связанным с пониманием эволюции языка.
Эти разные подходы к изучению предшественников или ранних форм грицевской коммуникации вполне могут быть скорее взаимодополняющими, чем несовместимыми. Действительно, в исследованиях эволюции языка может быть несколько разных путей к прогрессу. Все подходы могли бы выиграть от более тонкой характеристики различных асимметрий, существующих в системах коммуникации животных, а также от более тонкого понимания того, что подразумевает подход к эволюции языка, основанный на прагматике.
Глава 28. Коммуникативные намерения, экспрессивная коммуникация и истоки смысла
Дорит Бар-Он
Даже беглый взгляд на литературу по коммуникации животных показывает, что, согласно доминирующей точке зрения, теоретическая задача объяснения эволюции языкового значения должна пониматься в (по крайней мере, приблизительно) грицевских терминах. Обозначив некоторые трудности грицевского подхода к возникновению значения, я мотивирую альтернативную концепцию объяснительной задачи, которая фокусируется на потенциале негрицевской, экспрессивной коммуникации для освещения истоков значения. Эта концепция не только кажется этически правдоподобной
