которые ничего не сделали, чтобы засвидетельствовать свою благонамеренность, полезность и трудолюбие, то весь еврейский народ, видя, что эти немногие привилегированные являются объектом праведности и благосклонности правительства и образцом того, чем оно желает видеть евреев, с радостью поспешит к достижению цели, намеченной правительством. Наша нынешняя просьба, таким образом, состоит в том, чтобы наш милостивый государь мог одарить нас своей добротой и, отделив зерно от плевел, соблаговолил предоставить несколько умеренных привилегий наиболее образованным из нас, а именно:

1. «Равноправие с прочими (русскими) подданными или с евреями-караимами на образованных и достойных евреев, имеющих звание Почетных граждан, на купцов, состоявших в течение ряда лет при первом или втором цеховым и отличающимся деловой честностью, солдатам, безукоризненно прослужившим в армии».

2. Право проживания вне черты оседлости «лучшим из ремесленников», имеющим похвальные грамоты профсоюзов. Привилегии, даруемые таким образом «лучшим из нас», помогут осуществить достижение правительства, «чтобы нивелировать резко выраженные черты, отличающие евреев от коренных русских, и чтобы евреи в своем образе мышления и актерское мастерство становится родственным последнему». Оказавшись вне своей уединенной «черты оседлости», евреи «успеют перенять от настоящих русских похвальные качества, которыми они отличаются, и стремление к культуре и полезному труду станет всеобщим».

Петиция отражает унизительное отношение людей, стоявших на границе между рабством и свободой, склад ума которых сформировался под режимом гнета и произвола. Указывая на пример Запада, где дарование равных прав способствовало успеху еврейской ассимиляции, петербургские просители не осмелились даже потребовать равных прав в качестве платы за ассимиляцию и заявляли, быть может, из дипломатических соображений, довольствоваться жалкими крошками прав и привилегий для «лучших из нас». Они не поняли подлости своего предложения разделить нацию на лучшую и худшую, на достойную человеческого существования и недостойную его.

3. ПРОДЛЕНИЕ ПРАВА НА ПРОЖИВАНИЕ

После некоторых колебаний правительство решило принять метод «отбора» лучших. Намерение властей состояло в том, чтобы применить постепенное ослабление еврейского бесправия не к группам ограничений, а к группам лиц. Правительство приступило к схеме отмены или смягчения некоторых ограничений не для всего еврейского населения, а лишь для нескольких «полезных» его слоев. От остальных выделялись три таких секции: купцы первой гильдии, выпускники университетов и объединенные ремесленники.

Активную деятельность в этот период (1856-1863 гг.) проявлял возрожденный «Комитет по улучшению положения евреев». Целых два года (1857-1859) вопрос о предоставлении права постоянного проживания во внутренних правительствах купцам первой гильдии занимал внимание этого Комитета и Государственного совета.

Первоначально Комитет предлагал ограничить эту привилегию, наложив ряд чрезвычайно обременительных условий. Таким образом, от купцов, намеревавшихся поселиться в глубине России, требовалось, чтобы они принадлежали к первой гильдии в пределах черты оседлости за десять лет до этого, и им разрешалось покидать черту только после получения в каждом случае разрешения от Министры внутренних дел и финансов.

Но Государственный совет установил, что, ограниченная таким образом, эта привилегия будет приносить пользу лишь ничтожной части еврейского купеческого сословия — всего в черте оседлости было сто восемь еврейских купцов первой гильдии — и, следовательно, считалась необходимо снизить требования к заселению в интерьере.

Долгая череда заседаний этого августейшего органа была посвящена трудной проблеме, как привлечь крупные еврейские капиталы в центральные правительства и в то же время оградить последние от чрезмерного притока евреев, которые, ради того, чтобы там поселиться, записался бы в первую гильдию и под видом родственников привел бы с собой, как выразился один из членов Совета, «все колено Израилево». После продолжительных обсуждений была принята резолюция, суть которой заключалась в следующем:

Еврейским купцам, принадлежавшим к первой гильдии не менее чем за два года до издания настоящего закона, разрешается постоянно поселяться во внутренних уездах в сопровождении своих семей и ограниченного числа слуг и приказчиков. Этим купцам предоставляется право жить и торговать наравне с русскими купцами, с условием сохранения ими после заселения членства в первой гильдии, а также уплаты им соответствующих членских взносов не менее чем за десять лет, в противном случае они будут отправлены обратно в черту оседлости. Крупные еврейские купцы и банкиры из-за границы, «известные своим общественным положением», допускаются к торговле в России по особому разрешению, получаемому в каждом случае от министров внутренних дел и финансов.

Постановление Государственного совета было санкционировано царем 16 марта 1859 г. и таким образом стало законом.

Тем самым был открыт путь крупному еврейскому капиталу в две российские столицы и в табуированные внутренние районы. За появлением крупных капиталистов последовал приток их менее удачливых собратьев, которые, вытесненные материальной нуждой из черты оседлости, были вынуждены искать новые места жительства и в виде первого цехового налога в течение многих лет платили тяжелую дань их право на проживание и торговлю. Положение этих купцов предлагает множество точек соприкосновения со статусом «терпимых» еврейских купцов в Вене и Нижней Австрии до 1848 года.

Допустив терпимость к евреям с надлежащим финансовым положением, правительство продолжило распространять такое же обращение на лиц с образовательным цензом. Последний класс был предметом длительных дебатов в Еврейском комитете, а также в министерствах и в Государственном совете. Еще в 1857 г. министр народного просвещения Норов подал в Еврейский комитет докладную записку, в которой доказывал, что «религиозный фанатизм и предрассудки среди евреев» могут быть искоренены лишь путем побуждения еврейской молодежи к поступлению в общеобразовательные учреждения, «эта цель может быть достигнута только путем расширения их гражданских прав и предоставления им материальных преимуществ».

Соответственно, Норов предлагал предоставить право проживания на всей территории Российской империи выпускникам высших и средних учебных заведений. Те евреи, которые не должны были посещать школу, должны были быть ограничены в праве вступления в торговые гильдии. Еврейский комитет отказался ограничить права тех, кто не посещал общеобразовательные школы, и предложил вместо этого, в качестве приманки для евреев, избегающих светского образования, предоставлять особые привилегии при прохождении военной службы тем евреям, которые посещали гимназии или даже русским уездным училищам, или еврейским коронным училищам, точнее, предоставить им право откупиться от воинской повинности уплатой от ста до двухсот рублей (1859 г.). Но военное ведомство наложило вето на это предложение на том основании, что образование, таким образом, давало бы евреям привилегии, в которых было отказано даже христианам. Таким образом, от предложения, касающегося военных привилегий, отказались, а поощрение образования среди евреев свелось к расширению права на жительство.

В связи с этим в Еврейском комитете горячо обсуждался вопрос о том, следует ли предоставлять право проживания вне черты оседлости выпускникам высших и средних учебных заведений или только