Корабль стонет и наклоняется.

Фэллон… Убирайся с гребаного корабля! НЕМЕДЛЕННО!

Я смотрю на каюту капитана, смотрю на приближающуюся волну, смотрю на воронов Лора. Прежде чем меня покинет решимость, я выползаю на середину палубы.

Довольно. Я поднимаю тебя.

Поднимаешь меня…

Два его ворона бросаются на меня, раскрыв железные когти, как будто хотят схватить за руки.

Я вскакиваю.

– Нет, я побегу. Я побегу.

Не то чтобы я думала, что он случайно проткнет мою кожу, но я не могу рисковать тем, что клетка исчезнет в пучине. Даже если Лор чувствует своих птиц, ни один фейри, даже чистокровный, не может доплыть за один глоток воздуха до океанского дна.

Он возвращается в небо, потому что, несмотря на все разговоры о том, что он мне не доверяет, на самом деле он доверяет, и в ту же секунду я бросаюсь бежать.

Фэллон! – крик Лоркана вонзается в уши. НЕТ!

Я подтягиваю колени к груди и проскальзываю в то, что когда-то, должно быть, было дверью, но уже давно превратилось в зияющий проем. Каюта наполовину погружена в воду, так что мое падение короткое, но мокрое. Ударяюсь обо что-то ногами. Я думаю, что это пол, но когда я пытаюсь встать, один из моих ботинок проскальзывает прямо сквозь то, на что я приземлилась.

Фэллон!

Птицы Лоркана устремляются за мной. Один из них тянется и хватает меня за руку, холодные когти обхватывают мое плечо. Шипение вырывается из его клюва, и он широко раскрывает когти.

Должно быть, я приземлилась на клетку. Широко раскрыв глаза, я погружаюсь в воду и оглядываюсь вокруг, обнаруживая, что стою на черной клетке, внутри которой железная птица лениво раскачивается на цепи, снабженной гигантским черным крюком.

Гнев и ужас от того, что Марко сделал с Лором, наполняют мои вены адреналином. Я сжимаю пальцы вокруг клетки и дергаю ногой, чтобы освободить ботинок, затем высовываю голову из воды, делаю глубокий вдох и ныряю снова.

Я плаваю вокруг клетки, пока не нахожу дверь. Упираясь ногами по обе стороны от нее, я хватаюсь за ручку и тяну, но она заперта. Я оглядываю каюту в поисках ключа, но если он и существовал, его смыло в море вместе со всем остальным.

– Merda! – рычу я, выпуская драгоценные пузырьки воздуха. Я выныриваю на поверхность, делаю еще один глоток воздуха и снова ныряю. Если моя нога проскользнула сквозь прутья, то и руки смогут.

Лоркан визжит в моем сознании, требуя убираться. Даже под водой я слышу его голос:

Сколько времени пройдет до того, как накроет волна?

Мой голос на удивление спокоен:

Две минуты, может быть, три, но я хочу, чтобы ты вышла через одну. Отпусти обсидиан, чтобы я мог нести тебя.

Но я делаю прямо противоположное. Я просовываю обе руки, до самых плеч, сквозь толстые черные прутья. Я хватаю крюк одной рукой, а железного ворона другой и тяну.

Тяну.

Пока не чувствую, как ворон Лоркана начинает скользить. Я опускаю пальцы ниже на крючок, у основания, где он соединяется со спиной железной птицы, и тяну так сильно, что мои плечи хрустят.

Фэллон! УБИРАЙСЯ!

Я не уйду без твоего ворона.

Тело ворона сдвигается еще на сантиметр, потом еще. Я перекручиваю крючок и нажимаю обеими руками на тяжелый металлический корпус. Хотя мои глаза горят от соли, я смотрю в открытые золотые глаза Лора. Я чувствую, как он наблюдает за мной. Из-под воды, но также и над ней.

В его взгляде тревога, но в то же время и боль. Много боли.

Прости, если я делаю тебе больно, шепчу я, выворачивая его шею и одновременно отталкиваясь от его крыльев.

Хлопок, слабый, как воздушный пузырь, исходит от металлической птицы, когда она соскальзывает с черного шипа. Я подхватываю статую за металлическое крыло, прежде чем она успевает опуститься. Сердце застряло в горле, я жду, когда она снова обрастет перьями. Или, еще лучше, обратится в дым.

Затем я вспоминаю воронье шипение при соприкосновении с моей кожей и отпускаю ворона. Он зависает на мгновение, а затем начинает тонуть. Если он ударится о черное дно клетки, он не сможет трансформироваться.

Возвращайся. Возвращайся же.

Тяжелое железо опускается все ниже.

Ниже.

Мои легкие сжимаются, а в глазах темнеет. Держась одной рукой за клетку, чтобы другие вороны Лоркана не смогли налететь и утащить меня прежде, чем я спасу заключенную в металл птицу, я высовываю голову из воды, глотаю воздух, затем ныряю обратно.

Косые солнечные лучи, проникающие через выбитое окно люка, падают на оловянные перья и осыпают каюту блестками. Он все еще не двигается!

Возвращайся, Морргот.

Волна накроет меньше чем через минуту, Фэллон. Проклятье, я не вернусь без тебя.

Я говорила статуе возвращаться к жизни, а не тебе возращаться без меня…

Внезапно ворон перестает тонуть, и железный оттенок его перьев чернеет.

О боги, это сработало.

Это сработало!

Золотые глаза ворона смотрят на меня сквозь металлические прутья.

Дым. Стань дымом, призываю я его.

Убирайся подальше от клетки, и я превращусь.

Я отпрыгиваю настолько далеко, насколько могу. Очертания Лора расплываются, затуманивая воду, как чернила, а затем он осторожно проскальзывает сквозь прутья своей тюрьмы. В ту секунду, когда он оказывается на свободе, Лор вырывается из воды и врезается в других своих воронов.

Когда я пытаюсь выбраться из каюты, вода вокруг покрывается рябью. Корабль трясет.

Огромные когти Лора раскрываются. Не повреждая кожу, он сжимает мои плечи, взмахивает крыльями и выносит из каюты.

Тень проносится над солнцем, над нами.

Тень, отбрасываемая стеной воды высотой с мачту коробля.

Мой пульс учащается.

Крылья Лора бьются сильнее, быстрее.

Как только до меня доходит, что я лечу, гребни волн и капли падают вниз.

А потом на нас обрушивается что-то более тяжелое, что-то, что визжит, падая с завитков пены, что-то, что тянет огромное тело Лоркана вниз. Змея разбивается о палубу галеона, насаживаясь на обрубок мачты.

Я задыхаюсь, когда кровь хлещет из его раны.

Когда я чувствую, как она окропляет мои щеки и веки, я знаю, что мы летели слишком низко. Небо темнеет, а Лоркан все еще машет крыльями.

Даже несмотря на то, что страх пронзает мой позвоночник, а мое сердце словно растворяется в дыму, я шепчу себе:

– Ты умеешь плавать. С тобой все будет в порядке.

Лоркан фыркает.

Если ты приземлишься на сломанную мачту, ты не будешь в