Он начинал раздражать инженера. Горохов прикурил сам, а ему прикурить не дал и сказал:

- Во-первых, мы не будем мельтешить раньше времени, а во-вторых, ты, Толя, поедешь сейчас в Полазну и закажешь шесть тысяч метров пластиковой трубы «тридцатки», три тонны сотого уголка и две тонны двадцатого швеллера. Давай, вперёд.

- Да? А зачем нам эти уголки, швеллера? – Толя был взволнован и водой, до которой они наконец добурились, и новыми тревогами, пришедшими с этой водой. Давление, взвеси, насосы, фильтры… Всё это, кажется, было затратно. Как тут не волноваться, когда денег почти не осталось. Но инженер был спокоен.

- Трубы, Толя, нам нужны, чтобы довести воду до реки, тут больше пяти с половиной километров будет, а там нам придётся построить раму, чтобы баржи-цистерны могли подойти к берегу и загрузиться водой.

- А ты уже нашёл, где будешь строить эту раму? – Толик всё ещё не был спокоен, он мял незажжённую сигарету в пальцах.

- Я всё нашёл, Толя, всё уже прикинул, и где будем строить раму, и где проложим трубу, не волнуйся, у нас всё идёт по плану.

- Да? – для Баньковского было важно это слышать.

- Да, - Горохов его, кажется, успокоил. – Езжай, Толя. А если не хватит денег, то зайди к Мордашёву.

Горохов подумал, что тогда к утру все в Полазне будут знать, что вода наконец-то найдена. А значит, и ещё один пункт его плана будет выполнен. Да, и тогда можно переходить к следующему шагу.

- Ты, Толя, имей в виду, металл придётся покупать, а вот трубы, чтобы сэкономить, попытайся взять в аренду. Когда выкачаем воду, вернём их.

- Ах да, точно! – Баньковский обрадовался. – Хорошая мысль.

Он ещё что-то собирался сказать, но Горохов уже шёл к своей палатке, выпуская дым. Он был задумчив.

Да, дело шло, теперь он был уверен, что его план сработает. Если… если не Люсичка. Теперь она была явной угрозой. Противная красотка была жестока и холодна. Она не задумываясь могла сдать его Тарасову. Всё зависело от того, кем в этот момент она считала инженера. Риски росли. Он уже это ощущал.

«А Тарасов только начал рыть. Или этим делом будет заниматься не начальник безопасности. А тогда кто? Пресловутые «эти», которых побаивается даже безумно храбрая Людмила Васильевна».

Раздумывая обо всём об этом, он вошёл в палатку. Самара с женщинами стояла возле. И сразу вошла за ним. И настроение у неё всё ещё было не очень хорошее:

- Значит, воду нашли? – спросила она без всякой радости в голосе.

- Нашли, - инженер сел и разулся. Он смотрел на женщину. – Думаю… ещё метров десять пройдём, и пойдёт чистая, будем пить чистую воду. Ты давно пила чистую воду?

- Я всю жизнь опреснёнку пила, привыкла. Обойдусь без вашей чистой воды, пусть её в городе богатеи пьют.

- Эй, ты чего? – Горохов поймал её за руку.

Он попытался притянуть её к себе, но она руку вырвала.

- Ты уезжать собрался?

- Нет. Пока нет, – отвечал он. – Я ж только воду нашёл, с чего ты решила, что я собрался уезжать?

- А мотоцикл с полным баком и канистрами отогнал отсюда к камням. Вещи собрал. Зачем?

- На всякий случай. Может так получиться, что мне придётся уходить отсюда.

- Уходить придётся? А я? Меня ты берёшь с собой? Ты, по-моему, не сказал мне вещи собирать. На всякий случай.

Этот вопрос почти поставил его в тупик, он не до сих пор рассматривал такого варианта, но тут же нашёл, что ответить:

- Тебе тут ничего не угрожает, уедешь к Васильку в кош, и никто тебя искать не будет, а меня вообще-то могут и убить.

- Значит, я в кош должна вернуться? – она взглянула на него зло. - А серьги мне тогда зачем дарил?

- Что значит зачем? – Горохов даже удивился такому вопросу. – Я думал, они тебе понравятся. Серёжки дорогие, ни у кого из ваших таких нет.

Самара резко встала и вышла из палатки. Так тот их разговор и закончился.

Глава 54

Дячин прошёл ещё десять метров, и пошла вода. А к середине дня она была уже чистая. Прозрачная. Без привкусов и осадков.

Настоящая вода, которую можно продавать за хорошие деньги. Горохов и буровой мастер стояли у закреплённой уже заглушки и рассматривали манометр. Давление было идеальное для такой скважины.

- Ну что ж, поздравляю вас, господин буровой мастер, - произнёс инженер, обнимая Дячина за плечи. – Это какая ваша скважина по счёту?

- Сороковая, – отвечал мастер с гордостью. - Юбилейная.

- О! – восхитился Горохов.

- Да, я вот думаю, вторую скважину будем пробивать?

- Нет, - отвечал инженер, - пустая суета, тут воды мало, ты займись лучше трубами, чем быстрее погоним воду к реке, тем быстрее получим деньги. А то у Толика их в обрез осталось.

А Толик был лёгок на помине, он уже шёл к ним с бутылкой кукурузной водки и стаканами, надетыми на пальцы.

- Слушайте, друзья, - начал он ещё издалека, - мы сделали большое дело, а не выпили за это… Удача может отвернуться.

День, двенадцать часов, жара уже пятьдесят три, а он на улице пить собрался. Дячин смотрит на Горохова, тот нехотя, молча берёт у Банковского стакан.

- По капельке, Толя, тебе сейчас ехать. А то развезёт в дороге.

- Ехать? – удивляется инвестор. И начинает разливать в стаканы тёплую водку.

- Да, я залил в рефрижератор воду, вода уже почти замёрзла, пока доедешь, лёд будет готов, - объясняет инженер, - отдашь лёд Людмиле Васильевне. В подарок.

Вообще-то, Горохов уже включил её в свои расчёты и теперь очень рассчитывал на её помощь в осуществлении плана, ведь он-то ей помог и, как говорится, долг платежом красен. И тот скандал, что она тут ему устроила из-за биоматериалов, был очень некстати. Инженер надеялся помириться с ней. А ещё ему было нужно, чтобы весь город знал о том, что он нашёл воду. Все, все, все должны об этом узнать.

Рефрижератор, который он привёз собой, стоил очень дорого и