Шрифт:
Закладка:
— Ты чего стоишь? Пойдём с нами, все равно недалеко живём друг от друга. Мы подкинем. Правда же, Андрей? — спрашиваю я брата, который стиснул мою ладонь в стальные тиски, и не слушая меня, тянет меня вперёд.
Я недоумённо смотрю на напряжённого брата, и снова оборачиваюсь на Вадима, к которому подошли те самые громилы в полицейской форме, которые стояли чуть дальше трапа. И всего проходит какое-та жалкая секунда, как эти массивные парни валят с ног Вадима, заламывая ему руки и прижимая лицом к асфальту. Он не сопротивляется, но при этом получает нещадные удары нападающих. Это невозможно! Так не должно быть! Что происходит?!
Меня словно окатило внезапным страхом, который болезненно полился по моим венам, отравляя моё сердце.
— Вадим! — я кричу надрывно, буквально на весь аэропорт, вымещая всю боль и сожаление. Когда я встрепенулась, пытаясь броситься на помощь к Вадиму, врезаюсь в брата, который препятствует и тянет меня к выходу из аэропорта. — Нет, ему нужна помощь! Андрей, там же… — и я осеклась, шокировано смотрю на брата, который не собирается ни слушать меня, ни оборачиваться назад, ни тем более помогать Вадиму. — Боже мой… Это всё ты! Ты! — догадываюсь я, пытаясь выдернуть руку из болезненной хватки брата, и бью в его грудь, пытаясь отпихнуть Андрея как можно подальше от себя.
— Кирилл! — рычит Андрей, и пока я борюсь с братом, рядом оказывается один из парней в полицейской форме. — Закинь сумку в мою машину и подожди меня там, — парень слушается, и даёт возможность брату уже двумя руками схватить меня и целенаправленно толкать на выход аэропорта. — Сейчас же перестань рыпаться, Яся. Я тебе приказываю, не смей дёргаться, — бесновато рычит брат.
— Как ты можешь? Что ты с ним собрался сделать? Я больше никогда тебе не поверю, Андрей! Никогда! — кричу я. — Немедленно отпусти его, сейчас же! — от бессилия и того, что я не могу вырваться, помочь Вадиму, которому явно не сулит ничего хорошего, я поддаюсь панике и горячими слезам. — Ненавижу тебя. Слышишь? Я не прощу тебя!
— Закрой рот, — он грубо встряхивает меня за плечи. — Как ты смеешь меня обвинять? Я твой брат и хочу тебе помочь, и делаю для этого всё возможное! Он — нам не нужен, и кому нужно верить, так это только мне! — повышает он голос, впервые так на меня крича и больно удерживая за руки, не позволяя вырваться.
— Отпусти, Андрей, не делай глупостей. Не делай этого, иначе ты мне не брат, — озлобленно смотрю в его глаза, в которых плещется только гнев и едкое презрение. Какой же он поганец! Как только посмел?
— Думай, что говоришь, Ярослава! Не заставляй меня обходиться с тобой грубо, — толкает он меня вперёд, но не выпускает из своей хватки. Оборачиваясь назад, я вижу, как Вадима грузно поднимают и тащат в машину, а он особо не сопротивляется этому жестокому обращению.
Моё сердце сжимается от несправедливости, и я продолжаю вырываться, больше не воспринимая ни единого угрожающего слова брата. Я понимаю, что Вадиму нужна помощь, и не чья-либо, а только моя. Но у меня не хватает сил вырваться из хватки брата, который не отступается от своей умышленной подлости.
— Ненавижу тебя, зачем ты вообще приехал? Ты всё испортил! — кричу ему в лицо, и в порыве сплошной ярости бью его по лицу, от этого гнетущего чувства предательства и жестокого вранья от родного брата.
Вадиму больно, его точно возьмут под арест, а сейчас жестоко избили без какого-либо на то права! Зачем он так с ним обошёлся? Это его расплата за моё спасение? Вадим рисковал своей жизнью ради меня, а я, слабачка, даже брата не могу приструнить!
Лучше бы меня… Пусть меня бьёт, но только не Вадима.
Андрей перехватывает мои запястья, застегивая на них наручники ловко отработанным манёвром, и не давая возможности одуматься от его новой выходки, обхватывает мои бёдра, закидывая себе на плечо для собственного удобства и моего поражения. Я стараюсь выкрутиться из его сильных рук, и плевать, если упаду на твёрдый асфальт и отобью колени. Меня душат слезы отчаянья, когда я так жёстко столкнулась с этой чертовой реальностью, и только Дьявол знал, как сильно я кипела в ненависти за подобную выходку к своему родному брату.
Я поверила Андрею, думала, что он желает мне только лучшего и поможет мне во всем, о чём я попрошу… А обернулось это настоящей катастрофой. Катастрофой в моей душе, в которой наступила сплошная разруха после болезненного предательства брата. Как можно верить во что-либо, когда предают самые близкие люди, в которых разочарование настолько сильное, что отнимает силы и надежду?
И последнее, что я понимаю перед тем, как брат довольно грубо запихнул меня в машину, блокируя дверь, так это то, что мы вовсе не в московском аэропорту, а в питерском.
Мне не хочется верить в то, что происходит вокруг. Ведь, поверив в эту реальность можно опустить руки и потерять силы для борьбы уже навсегда.
***
Крошки-еноты, возобновляю работу над романом!
Спасибо всем, кто ждал и продолжает читать:*
Откликнитесь, кто ещё со мной:D
Часть 15.3
Как только я встретилась лицом к лицу с взволнованными и счастливыми родителями, я на несколько минут приструнила свою истерику, но слезы продолжали тихо литься по щекам. Меня трясло от несправедливости, от сожаления, а совесть и вовсе выгрызала огромную дыру в груди.
Мама меня утешала в своих теплых объятиях, подбирая самые ласковые и нежные слова. Отец молча наблюдал за мной и Андреем, анализируя ситуацию, которую брат рассказал совсем не так, как было на самом деле. Он очередной раз выставил Вадима мошенником и моим похитителем, который требовал за меня деньги. Ложь!
Я не поверила ни одному плохому слову о Вадиме, а родители остались в замешательстве.
— Ты предал меня! — завыла я, когда уже не стало сил выслушивать нелестные ругательства в сторону Вадима. — Его избили на моих глазах! Как ты можешь говорить, что он это заслужил?! Он спас мне жизнь!
— Прекрати нести эту чушь! Он забудет о тебе, как только окажется в Москве. Это же следует сделать тебе — забыть о нем. И как можно скорее! — огрызнулся брат.
Когда я вырвалась из маминых объятий, которая отшатнулась к стене, испугавшись, меня остановил отец от потасовки с братом.
Я не смогла пойти против отца, а даже если бы и желала — сил не
