– Но я никогда раньше такого не делала, – сказала я. Кастил повернулся ко мне. – Если честно, я не думаю, что Беккет пострадал так сильно, как мы боялись.

– У него были сломаны ноги, – заявила Вонетта. – Они были раздавлены и вывернуты.

– Я… – Я покачала головой. – Это невозможно.

– На самом деле возможно. Эмпаты могли исцелять.

– А светиться?

– Нет, насколько я знаю, – ответила Вонетта. – Но они исчезли до того, как я родилась.

– Возможно, это из-за Отбора. – Кастил сдвинул брови, опираясь рукой на траву. – И ты находишься на земле, которая возвращена Атлантии. Ты на земле Атлантии. Это могло повлиять на твои способности.

Он поймал мой взгляд.

– И, возможно, из-за моей крови. То, что я тебе дал, остается в тебе.

Я наклонилась вперед и понизила голос:

– Я стала светиться из-за твоей крови?

Он изогнул губы.

– Не думаю, что моя кровь – единственная причина, почему ты стала сиять лунным светом.

– Это не смешно, – бросила я.

– Я не смеюсь.

– Ты стараешься не рассмеяться, – упрекнула я. – Даже не отрицай.

Тогда Кастил рассмеялся и поднял руки.

– Просто ты выглядишь… восхитительно растерянной. А теперь – восхитительно неистовой.

Я покачала головой.

– С тобой точно что-то не так.

Он выгнул бровь и глянул на Киерана с Вонеттой.

– Может кто-нибудь из вас проверить, что с Беккетом? Посмотреть, как он там?

– Конечно, – ответил Киеран.

Я поднялась на ноги.

– Я пойду с тобой, – сказала его сестра и махнула мне рукой. – Позже у меня к тебе будет куча вопросов.

У меня у самой их куча.

Я проследила за тем, как они уходят по дороге, и повернулась к Кастилу. За его спиной люди занялись починкой рухнувшей крыши.

– Они меня испугались. Не все, но некоторые. Я это чувствую.

Кастил глянул на меня, наполовину прикрыв глаза.

– Помнишь, Аластир беспокоился о том, что подумают некоторые старые атлантианцы, узнав, из какой линии я происхожу?

– Помню.

Он взял меня за руку и повел к своей лошади.

– Они подумают, что я… как, он сказал, называли эмпатов?

– Пожиратели душ.

Я вздрогнула от этого прозвища и выдернула руку.

– А если они решат, что я такая? Что я питаюсь болью?

Их страхи может подстегнуть тот факт, что я светилась в буквальном смысле. Я бы тоже забеспокоилась, если бы такое увидела.

– А что вообще ты подумал, когда узнал, что я могу облегчать боль? Что я… что я – Пожирательница душ?

– Вовсе нет. – Кастил опять повернулся ко мне. – Пожиратели душ стали почти таким же мифом, как и ламея. Помнишь, мне тогда и в голову не приходило, что ты наполовину атлантианка?

Я испытующе посмотрела на него, но в выражении лица и прямом взгляде не было ничего скрытого.

– Не знаю, как это все случилось. – Я повернулась к Тедди и погладила бок лошади. – Обычно мне нужно подумать о чем-то радостном, а потом направить это ощущение человеку. Но в этот раз оказалось достаточно приложить руки к Беккету. Мою кожу защипало сильнее, чем обычно, руки нагрелись, но это и вся разница.

– Когда ты в последний раз использовала дар для снятия боли?

Кастил поймал локон моих волос и убрал назад.

– Это было… когда я лечила раненых в Новом Пристанище. Тогда был последний раз.

– А теперь ты официально находишься на земле Атлантии.

Он стоял рядом со мной, положив руки на седло. Рукава его рубашки были закатаны, и редкие темные волосы на смуглых предплечьях казались вызывающими.

– Не знаю, в этом ли причина или в Отборе, но могут быть и дальнейшие изменения.

Я очень надеялась, что в ходе изменений я не начну светиться разными цветами.

– Может, ноги даже не были сломаны…

– Его ноги совершенно точно были сломаны. Ты же их видела.

Я отошла от лошади и, сложив руки на поясе, уставилась на светло-голубые занавески на террасе через дорогу. Их колыхал ветер.

– Твой народ уже невзлюбил меня за то, что я была Девой. А теперь они решат, что я Пожирательница душ. И я не думаю, что наш брак изменит их мнение.

– Просто люди раньше не видели ничего подобного. Им нужно время, чтобы привыкнуть, и они примут тебя. Хотя я думаю, что тебе следует воздерживаться от применения способностей…

– Я не собираюсь их скрывать. – Я встретила его взгляд, и мой был таким же твердым. – Я не собираюсь игнорировать тех, кому больно, – людей, которым я могу помочь. И не буду.

– Я не прошу тебя скрывать способности. – Кастил убрал руки с седла. – Прошу только воздерживаться, пока мы не узнаем больше. Пользуйся ими, когда рядом нет толпы свидетелей. Так мы сможем контролировать распространение информации.

У меня внутри все перевернулось.

– А есть информация, которую нужно контролировать?

– Она всегда есть.

Он откинул волосы с лица. Непокорные волны сразу нависли надо лбом.

– То, что ты сделала с Беккетом, совершенно поразительно, – вымолвил он, меняя тему. – Надеюсь, ты это понимаешь.

Я слегка приподняла брови.

– Ты говоришь так, будто не поражен, а рассержен.

– Это потому что проклятая история с Пожирателями душ затмевает то, что ты прикосновением исцелила сломанные кости. – Он шагнул ко мне, и в его взгляде появилось хищное намерение. – Вряд ли ты понимаешь, что сделала для мальчика.

– Я знаю, что сделала. – Я выпрямила руки. – Я… я его исцелила.

– Ты сделала не только это.

Кастил шагнул еще ближе, и его глаза загорелись, как осколки янтаря. С колотящимся сердцем я отступила назад, прижавшись к теплому камню и глине дома Вонетты.

– Не только?

Взяв обеими руками мое лицо, он наклонился.

– Если вольвен ломает кости, то должен немедленно сменить облик, чтобы предотвратить повреждение костей, нервов и мягких тканей. На это у него есть всего несколько минут, и Беккет был уже близок к этой проклятой точке.

– И что? – прошептала я.

Почему он до сих пор говорит с раздражением?

– Он бы потерял ноги, Поппи. Ты этому помешала.

– Тогда почему ты на меня злишься? – настойчиво спросила я.

– Я не злюсь, – прорычал он.

– Ты уверен?