уже не на шутку. В данной абсолютно непонятной ситуации Доктор испытал неподдельный ужас, от которого всё похолодело у него внутри, так как умирать раньше времени он вовсе не был готов, и Деда начал отыскивать у себя отсутствие перечисляемых Бородой симптомов: головокружения, слабости, одышки и т.д.

Как выяснилось Фага не глядя взял с полки ампулу аминазина приготовленного для бодрствующего на отходняках уже несколько суток Боксёрчика и вкатил этот сильнодействующий антипсихотический нейролептик Доку. Не обнаружив у себя ни одного признака передозировки препарата и сообщив об этом Глебу, главный герой начал понемногу успокаиваться. Великий Магистр, заверил потерпевшего, что ничего страшного не случилось и тот теперь просто хорошенечко выспится и отдохнёт, переключил своё внимание на бледную тень Фагундеса обрушившись на него очередным потоком ругательств.

Бородатого как обычно несло без тормозов, и его прокурорская речь закончилась обвинениями непутёвого санитара в саботаже постройки учебного класса. По итогу он повелел Фагундесу контролировать пульс и артериальное давление у несчастной жертвы собственной безответственности – Доктора всю ночь. Фага притаранил из консультантской тонометр и расположившись на стульчике у изголовья своего невинно пострадавшего товарища принялся исполнять роль заботливого медбрата виновато улыбаясь, оправдываясь и расспрашивая у Дока о самочувствии. Боцман и Внучок тоже проявили участие и регулярно справлялись о состоянии Фагиного пациента.

Но только обстановка в доме начала немного успокаиваться ввиду несостоявшегося отъезда Деды в лучший из миров как новичок Боксёр со своего шконоря у двери зала, на который по обычаю размещали всех вновь прибывших произнёс капризную реплику:

– Ну а меня то, когда ширнут уже?! Сколько мне ещё ждать?!

Приступ хохота сию секунду взорвал убогое жилище наркоманов. Даже Доктор, на которого лекарство оказало хороший седативный и снотворный эффект нашёл в себе силы улыбнуться. Одному только Фагундесу было не до смеха. Он развернулся в сторону новобранца и негромко с шипящей через выбитый зубной проём злобой выдал тому ответную тираду:

– Заткнись на хрен «ширик комнатный»340! Бегаете по городу и ни хрена вам не нужно! А как сюда припрётесь так вам то одно подай, то другое и всегда немедленно! Я тебе что на принеси-подай или прислугу похож?! Вот хрен тебе к носу! Как получится, так и воткну тебе! А пока заткнись на хрен, не мороси и не делай мне нервы!

Со странным чувством злорадного удовлетворения, после услышанного Доктор отошёл ко сну и ни разу не просыпался за эту ночь до самого подъёма. Очнувшись утром следующего дня по команде дежурного, он ощутил некую вялость и оцепенение во всех конечностях и голове. Все ребята участливо спрашивали его о самочувствии, Фага интересуясь его состоянием сокрушался как полночи просидел подле товарища прислушиваясь к его дыханию и контролируя его пульс. Практически все обитатели избы посчитали своим долгом обсудить вечерний инцидент с юмором и прибаутками.

Глеб, справившись о здоровье у Доктора и выслушав жалобы на вялость и сонливость с видимым облегчением в шутливой форме обвинил Фагундеса в том, что тот хотел напрочь остановить строительство, выведя из строя прораба. Немного поразмыслив, Великий Престидижитатор добавил, что коварным Фагиным замыслам не суждено будет сбыться и тот собственными кровью и потом искупит свою вину на постройке столь важного объекта. Изрядно устав от нелепого пафоса и сарказма со стороны Учителя и расстроившись по поводу назначения на стройку, патологический лентяй Фага состроил неповторимый кисляк на своей беззубой физиономии и покорно кивнул кабиной.

Ввиду неполной дееспособности прораба, которого ещё «кумарило»341 от «аминыча»342 стройбат в составе Деды, Внучка и Фаги решил не затевать ничего грандиозного и «отсидеться» в этот день на возведении строительных подмостей, так как высота стен достигла максимума, возводимого с земли. Весёлая тройка, сплотившаяся ещё почти год назад на кухонных своеволиях в бытность Фагундеса старшим кухонным задорно и с огоньком, принялась сооружать опорные тумбы под переносной помост пятиметровой длины. Они от души поржали над нелепым недоразумением произошедшим накануне, от вольного посарказничали над Боксёрчиком, который продолжил намедни клянчить медикаменты для себя и этим чуть не запустил Фагу под лёд ну и конечно погоняли старую добрую тягулю.

Последствия такого времяпрепровождения, о которых не уставал повторять на своих лекциях и по ходу дня Глеб Валерьевич не заставили себя долго ждать. Сколачивая сборный деревянный пятиметровый помост, Доктор со всей дури зарядил молотком по ногтю большого пальца левой руки и выматерился на всю деревню. Ноготь мгновенно посинел, а главный герой, не мудрствуя лукаво обвинил во всех своих бедах Боксёрчика и грёбанный галоперидол, который на самом деле был аминазином.

И на протяжении всего срока проживания Доктора и Боксёра под одной крышей этот, порождённый при столь несуразных обстоятельствах ярлык, мешал выстраиванию между ними нормальных взаимоотношений. Достаточно волевой маленький боец сопротивлялся надменно-покровительственному отношению к нему со стороны Дока, а тот в ответ используя весь набор рычагов воздействия из своего богатого арсенала начинал топить его на читках, анализах, да и просто банально сливать в дисциплинарный журнал. Наблюдательный Боцман практически всегда в подобных ситуациях с хитринкой в уголках глаз интересовался у своего товарища насколько сильно в этот раз провинился неугомонный молодой человек и в подавляющем большинстве случаев присоединялся к активному «возвращению здравомыслия»343 Боксёру в виде колких, а порою и саркастических обратных связей.

Упрямый мальчишка не сдавался и шёл искать правду в консультантскую жалуясь на козни Доктора Большому, а позже и к Гембе, занявшему к тому времени вожделенный консультантский шконарь. Где-то Боксёрчику удавалось получить апелляцию на последствия от Дока, где-то нет. Но консулы всегда сообщали главному герою о жалобах малыша, и старый нарк применял своё главное безотказное оружие – беспощадный сарказм. Он то при всей группе развивал тему его жалоб консультантам, обзывая Боксёрчика ябедой и сексотом344. Узел по своим собственным причинам неизменно подхватывал эту травлю, и они вдвоём усердно кашмарили мальчишку. То главный герой издевался над привычкой Боксёра спать без трусов, приводящей того в различные комичные ситуации, связанные с ночной эрекцией характерной для молодого мужского организма. В этом направлении его союзником был особенно возмущавшийся по данному поводу Мороз, так как стоящий член взбирающегося на пальму Боксёра с завидной регулярностью оказывался в непосредственной близости от лица Морозки, спящего под ним на нижнем ярусе.

В общем подливал «добрый дедушка» молодому спортсмену от вольного. Но надо отдать должное внутренней силе и выносливости паренька. Он стойко держал удары изощрённого соперника и не терял присутствия духа. Это обстоятельство вызывало у Доктора уважение и определённое