с переменчивым как майский ветер настроением и неустойчивым определением своего «я» в этом мире.

После побега Туриста и Фестиваля Юлика стали отправлять с прочими «не тревожными» реабилитянами на прополку картофеля и сбор жуков как к бабе Рае, так и на большое поле. В эту категорию реабилитян он попал по причине того, что бежать ему особо было некуда. Его родители и как все друзья и знакомые обитали в соседней области, а в здешних местах в областном центре проживала горячо любимая им бабушка, имевшая почётное звание «Заслуженный учитель Российской Федерации». Дело в том, что попадание в реабилитационный центр «Северное сияние» у Юлика было сопряжено с глубокой душевной драмой, которую ему пришлось пережить и к которой он оказался совершенно не готов.

До «Сияния» он принудительно выздоравливал в другом центре с гораздо более лояльными и комфортными условиями пребывания. Пробыв там около трёх месяцев, Юлик завил какую-то мутную петлю со здоровьем причём по Зёминой схеме, то есть с геморроем и кровотоком из задницы и «снялся»331 с больнички куда его привезли для оказания неотложной помощи. Окрылённый собственным успехом он примчался к бабуле и по его словам даже не помышлял об употреблении отравы. Наивный Юлик был полон решимости начать новую жизнь и находясь целиком поглощённый этой иллюзией подкреплённой эйфорией от удачного побега даже не попытался просчитать возможные варианты развития событий не то, что подготовиться к ним.

Но его бабушка оказалась педагогом с большой буквы и после проведённых консультаций со своей дочерью, матерью Юлика, впустила в квартиру группу захвата, которой опешивший от бабкиного коварства и вероломства мастер спорта по «дзюпосле» даже не оказал ни малейшего сопротивления. И привезли наивного полумажорика уже не в комфортабельный особняк со всеми удобствами, в котором он проживал ранее, а в бывший сельсовет крохотной деревни с сортиром на свежем воздухе, именуемый здесь Первым домом. Даже не пытаясь предугадать на сколько, может ухудшиться ситуация при следующей попытке побега Юлик раз и навсегда отказался от этой безумной затеи.

На картофельных полях после крепкого чайка от Боцмана клубный торчок пускался в сладостные воспоминания о своих употребушных делах. Именно от него старый нарк узнавал о невероятном многообразии кайфушек имеющихся в распоряжении современной молодёжи. Бдительный Евся всегда пытавшийся в начале для порядка пресечь тяговые разговорчики, по итогу подхватывал эйфорическую волну и сам имея шикарный опыт употребления современной синтетики пускался в пространные диалоги с Евреем выясняя нюансы и до пены в уголках рта доказывая что-то своё. К ним активно присоединялся Зёмик неизменно принимая сторону своего земляка Евстигнея против открыто презираемого им Еврея. А у Доктора и Боцмана тем временем пока молодёжь интенсивно консультировалась по вопросам химической зависимости появлялась возможность спокойно без лишних ушей перетереть о своём о стариковском.

Юлику на самом деле было очень-очень плохо внутри, что с этим делать он не знал кроме как мысленно перемещаться в плоскость эйфорических воспоминаний при каждом удобном случае для улучшения настроения. С некоторых пор в большой новой бане появился музыкальный плеер с колонками. Док терпеть не мог ходить с Юликом и с ещё некоторыми персонажами вместе мыться из-за их нездорового пристрастия устраивать там «яйцетряс». Старого нарка выворачивало от вида голых волосатых танцующих на раскоряку красавцев под грохочущий современный «клубняк»332. А Юлику и ему подобным это напоминало клубные времена и «высаживаясь на жесточайшую тягу» они, увлёкшись забывали зачем приходили в баню, а в последние десять минут до конца времени банной смены носились с выпученными глазами пытаясь наверстать упущенное время.

В минуты грусти, тоски и печали Юлик по-соседски старался «подкатить»333 к Доктору и будем называть вещи своими именами поплакаться тому в жилетку. Темой номер один в терзающих его переживаниях была конечно бабуля по его глубокому убеждению, подло предавшая и сдавшая его сюда. Главный герой по мере прояснения сознания в собственной голове и улучшения личных условий пребывания в деревне обратил внимание на снижение уровня обиды на собственных родителей и не хотел ворошить неприятные для себя темы. Тем более что он искренно считал бабушку Юлика замечательной женщиной за то, что она присылала своему непутёвому внучку очень вкусные конфетки, которые тот не сдавал полностью на кухню, а шкерил в своём вещевом ящике. Рундук Юлика стоял в аккурат под Докторской койкой, и старый нарк без палева и без спроса всегда угощался конфетками, особенно предпочитая это делать лёжа на просмотре кинофильма. Также бабушка регулярно отправляла в посылке изумительное варенье, которое всегда служило украшением утренней каши за что ей был низкий поклон уже от всей группы. Да и что там греха таить – Юлик точно не ошибся адресом, ведь он был прямо очень сильно заколдован и ему были необходимы и помощь, и изоляция.

Уходя от разговора про старушку Док проводя проверку на гнилость собеседника предлагал обиженному ребёнку «расчехлить»334 в долях собственного папу, ушедшего от них с матерью и братом в другую семью и тому, затея явно была по душе. Так же Юлик обожал покритиковать руководство «Сияния» сводя все разговоры к их бездушию и алчности. Главный герой и без юного умника прекрасно понимал кто они такие на самом деле, но в силу превосходства в возрасте, интеллекте и опыте старый нарк отказывался воспринимать окружающий мир в чёрно-белом свете допуская разнообразие палитры оттенков.

Ранее в повествовании уже говорилось о том, как Док сам видел и понимал двойственность натуры Глеба, но желая объяснить Юлику всё проще Доктор как-то привёл пример поминок руководителя того самого первого Центра, где выздоравливали и познакомились Ефим и Глеб. Неведомый им первый наставник руководителей «Сияния» скончался нынче по зиме от цирроза печени и Глеб прямо на лекции произнёс о нём и тёплые слова и предложил всем почтить его память глотком кофе и минутой тишины. Но доводы о том, что бездушные люди так себя не ведут не были приняты оппонентом и главный герой предпочёл тогда свернуть дискуссию за отсутствием смысла в её продолжении.

Не всегда Доктор сам пребывал в благостном расположении духа поскольку аналогично всем остальным проживающим вокруг был человеком зависимым и находился в жмущих ему условиях ограничения свободы. Поэтому порою юношеский максимализм Юлика налетал на изощрённый безжалостный ответный сарказм старого нарка и у бедного молодого коника тряслась кабина и взрывался мозг от переполняющих чувств, на которые его, собственно, и провоцировал не очень добрый дядюшка. В таких ситуациях Еврей неизменно совершал ошибки некоторые, из которых причём