– Твоя правда, Кастелян; шум дождя, свист ветра имеют свои хорошие стороны. Маленькая Минна отворит нам ворота?

– Сегодня к вечеру я был у нее, – отвечал уже известный нам преступник, которого товарищи называли Кастеляном. – Она обещала отворить ворота боковой башни после того, как все лакеи и слуги замка разойдутся по своим комнатам. Я не забыл исследовать все узкие и широкие коридоры, по которым нам придется пробираться, чтобы попасть в комнату, где хранятся сокровища. Имей в виду: там тяжелая железная дверь. Ты взял с собой инструмент, чтобы выломать ее?

– Против этих двух винтов ничто не устоит: они выломают дверь и покрепче, – сказал с уверенностью Кастелян, с трудом шагая через огромные лужи.

– Покажи их мне.

– Глупая ты голова, я покажу тебе их после. Что можно разглядеть при свете фонаря! Я и без того сделал непростительную глупость, что зашел к тебе вечером в семейный дом. Голову заложу, что девушка, сидевшая у ворот, была прекрасная Маргарита; она мне не особенно доверяет, и я плачу ей той же монетой.

– Прекрасная Маргарита? Ты не ошибся? Рядом с нами живет старый Эренберг; какая-то девушка в, самом деле сняла у него на днях половину комнаты.

– Значит, это она и есть! Следовательно, она живет за той стеной, возле которой мы совещались. Я очень не доверяю этой девушке.

– Не беспокойся, Кастелян, у нее не было ни времени, ни охоты наблюдать за нами. Старая Эренберг умерла прошлой ночью от тифа и лежит теперь под лестницей! Сегодня за ней, по предсказанию доктора, должна последовать и ее старшая дочь Августа.

– Твоя правда, от этого пропадет всякая охота следить за соседями. Но я и Вальтеру доверяю не больше!

– Он приходит только к вечеру и остается очень недолго; сегодня во время нашего разговора его также не было.

– А где ты нашел этого бездельника лейтенанта?

– Где же еще, как не за водкой? Он сидел у «кронпринца» вместе с несколькими студентами.

– Ты уверен, что он нас поджидает?

– Кто, лейтенант? О, он дорожит своим честным словом. Он не перестал быть господином фон Рейцем, хотя суд и лишил его дворянского достоинства. Мещанские судьи могли посадить его в тюрьму, но не в их власти отнять у него его благородное происхождение. После полуночи он будет поджидать нас на Соборной улице; история с замком возбудила в нем сильное любопытство.

– Я его мало знаю, – сказал Кастелян. – Как у него с силенкой?

– Ты еще спрашиваешь – он стоит троих.

– В замке расставлены часовые, – медленно произнес Кастелян. – Вероятно, нам придется покончить с тем, что стоит у комнаты с драгоценностями.

– Лейтенант всегда носит при себе кинжал, что остался у него еще от лучших времен. Это хорошее оружие, наверно, он позаботился наточить его поострее.

– Хорошо! Но кто это там? – внезапно остановился Кастелян, увидев, как по поперечной улице промелькнула согбенная фигура.

– Прядильщица! – отвечал Карл. – Посмотри сам.

– Идиот! Она больше не перейдет нам дорогу, но эта женщина очень походит на нее.

– Это дурной знак!

– Да ты просто трус! Я не знал этого, значит, ты не годишься для нас на эту ночь.

– Что, трус? Какое мне дело до прядильщицы. Ты ведь только что сказал, что уже три недели, как она похоронена.

– Старуха не давала мне покоя ни днем, ни ночью! Что оставалось делать? Она была без ума от меня. Эти старые женщины часто бывают безумнее молодых девушек! Потому-то я ее и вылечил от безумия.

– И получил за это хорошенький куш?

– Что об этом говорить: в четырнадцать дней исчезло все до последнего талера.

– Пошло на устрицы и шампанское?

– Вчера Шалес Гирш получил последние вещи; уже давно пора приняться за дело. Потаенный фонарь у тебя?

– Он в боковом кармане; а три больших пустых мешка у меня под шинелью.

– Хоть бы они наполнились! – сказал Кастелян. – Сегодняшнее предприятие так же опасно, как и выгодно! В комнате с драгоценностями кроме больших дорогих шандалов, что надо будет распилить на части, и других ценных вещей есть еще черные алмазы, что подарил королю князь Монте-Веро.

– Мы их оставим там; они могут вас выдать.

– Дурак! Золотых дел мастер Вундер с Королевской улицы предложил мне за шандалы по тысяче талеров, а за черные алмазы по две тысячи. Правда, в замке их только два, третий же в музее.

– Ну, так мы и прихватим их. Ты спрашивал Гирша, будет он вести с нами дела?

– Нет, с тех пор как Эсфирь уехала с Фуксом и Эдом, с ним не стоит связываться.

– Думаю, они неплохо ведут свои дела в Париже.

– Гирш сник: уж слишком следят за ним синие мундиры. Старый Вундер больше падок на золото и серебро. К завтрашнему утру все будет расплавлено и запрятано. Я бы хотел иметь столько, сколько собрано у него в погребе, куда не проберется ни одна собака.

– Значит, он ожидает нас после того, как мы нагрузимся.

– Одного за другим! Дело не так просто, как кажется: мы не можем идти с мешками через улицу, сторожа сразу схватят нас! Если наша добыча будет в лодке, то мы можем спокойно доехать до лестницы под мостом.

Собеседники, тихо переговариваясь, дошли до моста, который вел от площади перед замком к еврейскому кварталу.

Кастелян показал на реку, что бурно клокотала во мраке.

– Здесь вы останетесь оба с вещами; от меня вам не скрыться: я прихвачу вместо залога два алмаза и побегу к Вундеру. Как условлено, постучусь к нему; он откроет дверь, я будут стоять на страже, а вы перетаскаете вещи, только не в мешках, а по частям, припрятав понезаметнее. Поняли?

– Как не понять. А лодок здесь под мостом сколько угодно: выбирай – не хочу.

Когда оба преступника свернули с моста налево, чтобы пройти на Соборную улицу, тянувшуюся вдоль реки, часы пробили двенадцать.

В домах на Соборной улице было темно. Негодяи держались ближе к железной решетке, отделявшей улицу от шумевшей внизу реки. Во мраке на реке были видны очертания больших и малых лодок и плотов.

Вдали уже проступил силуэт замка. Они приближались к нему с задней стороны. В этой его части, что отделялась от реки узким проходом, жила многочисленная прислуга; старшая – ближе к площади, младшая – ближе к реке.

Здание было древней постройки. Широкие окна верхних этажей не приходились над нижними. Повсюду выступали маленькие балкончики и галереи, задний флигель венчала башня со шпилем, на котором вертелся старый флюгер, невыносимо скрипевший и дребезжавший от ветра. В этой необитаемой теперь