Но я собираюсь работать.

В конце недели Том устраивает для всех нас еще один уморительный стендап на вечере открытых микрофонов команды, а затем заставляет меня выйти и спеть что-нибудь. Я отказываюсь, но к концу вечера ему удается разыскать Брайана, который с удовольствием аккомпанирует мне на фортепиано. Именно ему я не могу отказать.

Вдохновленная плейлистом о расставании, который я составила и слушаю по кругу, когда остаюсь одна, я прошу его сыграть "Burn" из "Гамильтона". Это из той части сериала, где жена Гамильтона, Элиза, узнает, что он ей изменяет, и сжигает все их любовные письма. Это очень подходит к моей нынешней ситуации, а петь от всего сердца в комнате, полной людей, чертовски приятно. Актеры и другие профессиональные сольные исполнители так поддерживают меня, и, возможно, это именно то, что мне нужно, чтобы почувствовать, что я нахожусь на одной волне с ними. Я даже набираюсь смелости, чтобы упомянуть о наших старых встречах по средам, которые, к моей радости, все, кажется, готовы возобновить в новом году.

В воскресенье вечером я нервничаю. Я не готова к встрече с ним. Я никогда не буду готова. Но это произойдет, нравится мне это или нет, и я не позволю ему разрушить прогресс, которого я добилась.

Глава 31

Оскар

Когда я уезжал, у меня были видения, как Элиза ждет меня у трапа по возвращении. Она, как всегда, прыгнет ко мне в объятия, засыплет меня поцелуями, не заботясь о том, кто нас увидит, и откажется слезать, пока я, пошатываясь, не приду в свою новую комнату и не дам ей именно то, чего мы оба так хотели за последние шесть недель. Но реальность оказалась противоположной. Не знать, где я ее увижу и как уговорить ее поговорить со мной, просто безумие.

Я заставлял себя заново переживать каждую эскападу с последнего корабля — во всяком случае, те, которые я мог вспомнить, — и проводил бессонные ночи, ставя себя на ее место, представляя, что меня окружает половина людей, с которыми она спала, слушая их рассказы после рабочего дня и не зная, были ли они о ней — или, что еще хуже, зная наверняка, что были.

Последнее, что я слышал от Тома, было то, что она решила остаться, но это было максимум того, что я смог от него добиться, и, возможно, максимум того, что он знал на тот момент. Каждые несколько часов в течение двух недель я проверял, не стали ли первые серые сообщения с двумя галочками синими или не превратились ли сообщения с одной галочкой в две, но ее телефон явно был выключен. Потому что я больше не стою того, чтобы доставать его. Вот что меня убивает. Она даже не хотела попытаться поговорить со мной. Мне было бы все равно, если бы она кричала и орала, лишь бы общалась со мной.

Я еще не решил, как буду действовать, но я верю, что буду знать, что делать, когда увижу ее.

Уже наступило время обеда, когда я наконец замечаю ее на другом конце главной палубы перед приветствием капитана. Мой пульс учащается, а конечности ненадолго слабеют от нервного напряжения. Она так же прекрасна, как я помню — даже еще прекраснее. Ее волосы развеваются на ветру, она смеется и шутит с Саншайн и еще одной девушкой, которой не было здесь, когда я уходил, но которую я в конце концов вспомнил. А судя по тому, что говорил Том, я с сожалением уверен, что стал темой для разговора между ними, и всё же вот Элиза, явно подружившаяся с ней, несмотря на это.

Я надеюсь привлечь ее внимание, но не успеваю до того, как капитан представляет Генри, который в свою очередь представляет меня и Джерри. Я улыбаюсь и машу гостям, и на долю секунды ловлю ее взгляд, после чего она снова быстро отводит глаза. Мне физически больно сдерживать себя, чтобы не броситься к ней прямо на глазах у всех этих людей.

Генри открывает первую за неделю вечеринку "Уплыть", и меня утешает, что это любимая часть понедельника Элизы. Если встреча со мной — это кошмар, которого она так боялась, то, по крайней мере, у нее есть занятие по душе, которое отвлечет ее хотя бы на ближайшие полчаса. Джерри ведет меня к своему следующему дежурству на день, и я с неохотой следую за ним. Сегодня у меня не все в порядке с головой. Все утро я не мог нормально соображать, не говоря уже о том, что теперь я увидел ее. Однако, когда Джерри протягивает мне расписание всех праздничных мероприятий, проходящих на этой неделе, и тех, кто их проводит, я мгновенно оживляюсь.

В 14:55 у меня должен быть перерыв, но вместо этого я торчу возле паба, где Элиза с минуты на минуту должна закончить викторину. Я прячусь вне зоны ее видимости и слушаю, как она объявляет результаты и вручает призы. В зале царит веселье, как всегда, когда она рядом, и как только я слышу, что она завершила выступление и в комнате снова зашумели разговоры, я воспользовался возможностью.

Когда я впервые встретил ее, в ее глазах всегда был намек на панику. Затем постепенно, день за днем, я увидел, что он исчезает, сменяясь блеском, который заставил меня влюбиться в нее. Но теперь паника вернулась. Я уже менял этот взгляд, и будь я проклят, если не смогу сделать это снова. Мне просто нужно поговорить с ней.

Когда я подхожу к ней, ее изумленные голубые глаза оставляют мои и сосредотачиваются на том, чтобы собрать вещи, но ее пальцы дрожат и не могут сделать ничего полезного. Когда я подхожу к ней, она сдается и неохотно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Ее лицо так же неподвижно, как и все остальное, но я вижу, что она сглатывает свой дискомфорт.

"Привет", — мягко говорю я.

Она не отвечает. Ее челюсть напрягается, и она еще немного моргает.

"Мы можем поговорить?"

"Извините за беспокойство, дорогие".

К нам подходит пожилая пара, и по ваучеру, который они держат в руке, я понимаю, что они счастливые победители викторины.

"Просто хотела узнать, куда мы можем пойти дальше. Я немного сглупила и оставила расписание в нашем номере". Голос женщины приятен и спокоен, и мне сразу становится стыдно за то,