пятницу Соня собиралась на курсы с мыслью, что завтра последний день. Утром им вручат сертификаты, они сфотографируются, возможно, вместе позавтракают и даже отметят окончание обучения. Она уже взяла билет на автобус и сложила часть вещей. В душе поселилось тревожное ощущение скорого расставания с городом. Марк не писал со вчерашнего дня. Соня заглядывала в его инстаграм и даже искала снимки с новой фотосессии. Ничего. Он даже не заходил в свой профиль.

Обед затянулся, обсуждали новые веяния в массаже, делились опытом и наперебой приглашали в другие города. Каримов намекнул, что следующие курсы он проведет в Геленджике и будет рад увидеть уже знакомые лица, в том числе Сонино. Она рассеянно кивнула, мыслями витая далеко от темы массажа. Сегодня она планировала посетить пещеру вечной мерзлоты и подняться на гору Медовую, не на сам пик, а хотя бы к подножью, куда можно добраться без специального оборудования, не боясь свернуть шею. Утром оделась для прогулки: джинсы, кроссовки, футболка, а волосы собрала в тугую косу. Юлька всегда ругала ее за такую прическу, называла ее «колхозный шик» и пребывала в твердой уверенности, что любые косы уместны только до десяти лет.

Соня не стала ждать конца затянувшегося обеда, иначе могла не успеть осуществить все, что задумала. Попрощавшись, накинула рюкзак на плечи и вышла на улицу. Щурясь от яркого солнца, прошла несколько шагов и увидела припаркованный у тротуара мотоцикл. Марк хорошо ее натаскал по части этого опасного транспорта. Сначала она поняла, что это, безусловно, скремблер, да еще и «Дукати». Сердце тут же ёкнуло и упало в желудок. Не просто скремблер «Дукати», а единственный в своем роде – кастомный мотоцикл Марка.

Соня замерла, вцепившись в лямки рюкзака. Марк здесь! Оглянуться она не успела, на ее плечи легли тяжелые ладони.

– Я успел.

Соня повернулась и снова растерялась, а ведь ехала сюда с неприличными смелыми планами. На деле ей не хватило храбрости обнять Марка.

– Привет.

Он сам обнял, крепко стиснул, обхватив вместе с рюкзаком, и даже чуть-чуть приподнял над землёй.

– Я скучал.

Соня пискнула и заелозила.

– Задушишь, отпусти. А у меня столько задумано на сегодня.

Марк нехотя ослабил объятия, приблизился к мотоциклу и протянул Соне шлем.

– Надеюсь, мне можно поучаствовать?

Она повертела шлем в руках, заметила, что пальцы дрожат, бессовестно выдавая страх. Ни разу в жизни она не ездила на мотоциклах, но заранее боялась.

– Хотела попасть в пещеру вечной мерзлоты и на гору Медовую.

Марк заметил волнение Сони, сам надел на нее шлем и опустил визор.

– Тогда я буду твоим проводником. Только учти, в пещере очень холодно, она неслучайно так называется, да и на Медовую мы не заберемся, подойдем к ее подножью, но и там вид потрясающий.

Он сел на мотоцикл, похлопал по сиденью сзади. Соня забралась на байк и придвинулась к Марку, но не вплотную. Он взял обе ее руки и положил на свой живот, заставляя буквально впечататься в его спину.

– Держись крепко, иначе улетишь где-нибудь на повороте и станешь очередной достопримечательностью Железноводска. Появится новый мыс Улетучившейся Сони.

Она распластала ладони на тонкой ткани футболки, каждым пальцем ощущая напряжение мышц пресса Марка, сжала коленями его бедра и замерла. Он надел шлем и завел мотоцикл. «Дукати» зарычал, завибрировал и ринулся вперед. Соня сначала зажмурилась и сильнее сцепила руки, от рывка ее немного отбросило назад, а потом, наоборот, прижало к Марку вплотную, она от неожиданности прикусила нижнюю губу и ударилась о его лопатку. Вряд ли скорость была запредельной, но, в отличие от машины, движение ощущалось слишком явно, оголенные руки облизывал ветер, он же пробирался и сквозь джинсы. На скорости не казался теплым и приятным, скорее плотным и колючим, как холодное мартовское море.

Ехали недолго, Соня только начала привыкать к реву скремблера и размеренной дрожи под ягодицами, как Марк остановился. Когда мотор утомленно затих, ощущение, что она оседлала живое существо, усилилось. Оно дышало, а в раме, похожей на птичью клетку, билось мощное сердце. Марк стянул шлем, дождался, когда его снимет Соня и объяснил причину остановки.

– Мотоцикл оставим во дворе кафе, дальше пешком.

Она слезла с сиденья и вручила шлем.

– А потом опять на нем поедем?

– Пещера в другой горе – Развалке.

– А туда пешком нельзя?

Марк загнал мотоцикл во двор кафе, огляделся, только потом ответил Соне.

– Можно, если через город идти, но так дольше. Все равно ко мне на мотоцикле поедем. Так что смирись с этим.

– К тебе домой? – Соня отвела взгляд. – Я в санатории остановилась, а завтра последний день курсов.

Марк увидел, что им навстречу идет владелец кафе, и поспешил ответить:

– Я отвезу тебя утром.

Соня не успела ничего сказать. К ним подошёл мужчина. Как оказалось, с Марком они были знакомы. Мужчины договорились, что байк останется во дворе, пока они будут бродить у подножья Медовой. Марк повесил джинсовую куртку на руль и взял Соню за руку.

– Пойдём. Тебе понравится, там красивый вид.

Вид, скорее всего, был не просто красивый, а сногсшибательный, краем сознания Соня все отмечала и даже кивала в нужных местах, когда Марк воодушевленно рассказывал о горе, но чувствовала только его теплые пальцы, а в голове вертелись слова: «Я отвезу тебя утром».

Марк если и заметил ее растерянность, то не показал этого. Вел ее по тропинке, придерживая хлесткие ветки и предупреждая, если попадались камни. Едва заметно хромал, но не замедлялся.

– Знаешь, почему Медовая?

Соня пожала плечами.

– Из-за цвета?

Марк подтянул Соню за руку.

– Когда подойдем ближе, увидишь, уже немного осталось. С одной стороны вся поверхность в мелких дырочках, чем-то похожих на соты. Есть легенда, что давно в этих углублениях водились пчелы и мед стекал по стене чуть ли не потёками.

Соня хмыкнула.

– А может, все-таки из-за цвета?

– Возможно, но версия с медом мне больше нравится. Из Медовой добывали бештаунит, его как раз использовали для строительства города. У горы такая странная форма благодаря людям.

Соня подняла взгляд вверх.

– Похоже на акулий плавник.

– Обычно с зубом сравнивают, – хмыкнул Марк, – но от тебя я другого сравнения не ожидал.

Чем выше поднимались, тем сильнее завывал ветер, на самом плато он не казался теплым и толкал недружелюбно, прогоняя обратно. Марк окаменел, разглядывая панораму. Кудрявые макушки деревьев сплелись в сплошной ковер, прерывающийся местами крышами самых высоких домов. Особняком выделялось высокое здание, утонувшее в массиве Бештугорского леса. Соня замерла и глубоко вдохнула. Совсем другой воздух, не морской, не городской. Насыщенный кислородом