заклинатель-следователь; он определит, не этим ли оружием убили охранника. Гаррет, можно взять напрокат один из твоих экипажей? А то некоторые мелкие бузотеры вряд ли в состоянии идти.

– Это не мои экипажи. Спроси у тех, кто на них приехал.

– Пусть живые волокут своих мертвецов, – процитировал Писание Плеймет и подозвал покладистого возницу, не отказавшегося доставить покалеченных юнцов в Аль-Хар. Не бесплатно, разумеется.

– Какая у тебя интересная жизнь, – заметила Тинни, глядя вслед удалявшимся служителям закона.

Я как раз собирался вернуться к делам.

– Только пока в ней есть ты, милая.

– Думаешь, это они убили тех двоих?

– Красавчика точно. Второго – вряд ли. Шустер, правда, все равно заставит их сознаться в том, что они делали и чего не делали. Вряд ли они смогут причинить кому-то зло.

– Тебя это не волнует?

– Меньше, чем волновало бы, если бы они сумели потоптать меня, как собирались.

– По-твоему, они попытались бы?

– Наверняка. Их было слишком много, и в этом возрасте у них напрочь отсутствует понятие, что можно, а чего нельзя. Красавчика затоптали, прежде чем прикончить.

– Значит, работа закончена, если так. Правда же?

– Отчасти. Жуки никуда не делись, а еще есть призраки и загадочная музыка. Эти молокососы на такие штуки не способны.

– Вон идет твоя старшая жена.

– Ах ты, ехидный гений!

– Я вовсе не гений, зато чертовски хороша.

Что правда, то правда.

21

Синдж приближалась медленно, то и дело нюхая воздух и тревожно оглядываясь по сторонам.

– Гаррет, с тобой все в порядке?

– Мальцы до меня даже дотронуться не успели, а все благодаря точному расчету времени. – Я махнул рукой в сторону Плоскомордого и Плеймета и рассказал, что произошло. Так ее проще всего успокоить – дать понять, что она не останется без талона на льготное питание. – Что ты выяснила?

– Они вошли в дом в квартале от театра. Дошли вон до того угла и повернули налево. Дом с виду заброшенный. Только мы ведь знаем, что в Танфере нет заброшенных домов.

С недвижимостью в городе и впрямь сейчас напряженно. Сказать, что совсем нет ни одного пустующего дома, конечно, нельзя. Но он должен находиться совсем уже в запущенном состоянии, чтобы в нем не поселились бродяги.

– Такой же пугающий, как «Мир» в ночное время?

– Возможно.

– Ты чего-то недоговариваешь?

– Только того, что, мне кажется, эти два места связаны. Там пахнет так же, как здесь. Но сильнее.

– Ты не заходила внутрь?

– Разумеется, нет. Я не такая храбрая. И запах слишком сильный.

– Пахнет жуками?

– Да. И еще чем-то. Сильно и страшно.

– Дай-ка подумать…

Трое подростков. На окраине Веселого Уголка. Но интересуют их не злачные заведения, а пустующая развалина.

Если остальные двое такие же, как Кип, это что-нибудь да значит. В этом возрасте больше всего боишься показаться трусом в глазах друзей. С другой стороны, если они как Кип, они все безбашенные гении. И даже не ведают, что творят.

Кипу сейчас семнадцать или восемнадцать. И он до сих пор отчаянно нуждается в материнской помощи во всем, что касается презентабельности. Конечно, он умеет выдумывать потрясающие штуки вроде трехколесника или складных ножей, которые можно носить в кармане, но общаться с настоящими живыми людьми до сих пор не научился. Особенно с теми, которые все состоят из округлых выпуклостей.

– Я вспомнила, что это за запах, – заявила Пулар. – Так пахло в тот раз, когда мы имели дело с меняющими форму.

– Даже думать об этом не хочу.

Жуткое было дело, удручающее. Макс остался без жены и нескольких детей. Я познакомился с Синдж. Покойник в первый и последний раз выходил за пределы моего дома. И все мы узнали, как опасно иметь дело с меняющими форму. И как трудно убить оборотней.

– Не сами монстры. А то, что их окружало. Такой солодовый запах… как на пивоварне. – Синдж немного приободрилась.

Тинни наблюдала молча. То, что она не высказывала мнения, даже немного тревожило меня. У Тинни Тейт всегда есть свое мнение. Вне зависимости от того, знает ли она что-нибудь по сути вопроса или нет. Тейты все такие.

Макс производит хороший продукт и продает его по разумной цене. Зачем мальчишкам делать его самим, когда гораздо проще купить готовый? И потом, в этом возрасте «работа» – почти бранное слово.

– Я не говорила, что они варили пиво, – возразила Синдж. – Я сказала, что пахло, как от сусла.

– Ну вот, снова…

– Могу я задать вопрос? – подала голос Тинни.

– Можешь, если отдаешь себе отчет в том, что я могу и не дать тебе честного ответа.

– Зачем ты тратишь время на этих безмозглых мальчишек, когда тебе поручено добиться того, чтобы «Мир» открылся вовремя, не вышел из бюджета – так, чтобы мы с Аликс и Бобби показали себя?

Я не смог удержать улыбки.

– О боги! – вскипела она. – Не смей даже и думать о том, о чем ты думаешь!

– Но, любимая! – продолжал ухмыляться я. – Светоч моей жизни! Кто же тебе мешает подняться ко мне на второй этаж и показывать себя, сколько твоей душе угодно?

– Гаррет! – окликнул меня Плеймет.

Его встревожила новая шайка подростков. Увы, этим не повезло: вокруг хватало жестяных свистков. Их отловили, не дав даже опомниться. Должно быть, для Шустера правонарушением является даже гулянье на улице в количестве больше трех.

– Так вы собираетесь предпринять что-нибудь или будете стоять и умничать? – не выдержала Синдж.

– Вот-вот, – поддакнула Тинни. – Сейчас ты скажешь еще что-нибудь про змеиный язык, куриные мозги или про то, как несправедливы все женщины.

Ох! Снова представление с сыночком бедной матушки Гаррет в качестве главного действующего лица, как сказал бы Томми Такер. Даже лошади, запряженные в повозку Плеймета, вот-вот готовы были поглумиться надо мной.

Лошади вообще существа подлые. Просто некоторым из них лучше удается изображать святую невинность, чем другим.

– Решайся, – настаивала Синдж. – Идем туда? Или что?

– Ладно, – выдохнул я. – Веди меня в этот проклятый дом.

22

Назвав дом «проклятым», я сильно смягчил характеристику.

Зданию, к которому привела меня Пулар, хватило бы одной весенней грозы, чтобы развалиться окончательно. Окна верхнего этажа зияли пустыми глазницами. Деревянные детали крыльца без остатка разобрали на дрова. Кирпичная кладка тоже начинала осыпаться. Дверное полотно во входном проеме отсутствовало.

Впрочем, несущий остов еще держался – пятнадцать футов в ширину вдоль улицы, три этажа высоты. Мечта бездомного бродяги. Однако запаха, сопутствующего импровизированному жилью, я не почувствовал. И грязных детишек под ногами тоже не копошилось ни одного.

– Колдовской заговор, – предположил Плоскомордый.

Он последовал за нами без приглашения, а с ним и Тинни с