любовь разрасталась все шире, давно уже заполнила меня всю и, кажется, вышла даже за пределы меня — настолько всеобъемлющей она была. Я тосковала и сходила с ума по Артуру, мечтая, чтобы он поскорее вернулся.

Правда, его голос в наш последний разговор, перед его отлетом в Москву, был не слишком веселым, но делиться со мной, что случилось, он не захотел. Похоже, это было что-то очень личное, что касалось лишь его самого и его матери. Что-то такое, о чем его временной любовнице знать не полагается.

Но я не обижалась, прекрасно понимала, что пускать меня глубоко в свою жизнь Данилевский не собирается, и рано или поздно наш горячий роман закончится. Мы больше не обсуждали, как долго продлятся наши отношения и насколько они серьезные. Я просто приняла все как есть. Кстати, это я называла наши совместные ночевки отношениями. Чем считал их Артур, я предпочитала не спрашивать. Не хотелось нарваться на очередную циничную и ироничную лекцию в стиле «любовь придумали идиоты».

Я знала его точку зрения, хотя он больше мне об этом не говорил. Но Артур вел себя настолько безупречно, будто и правда был влюблен. Заботливый, нежный, внимательный, страстный в постели. И от этого мне было еще хуже. Узнав именно такого Артура, я не представляла, как смогу жить без него. Но я заставила себя запихнуть эти мыли подальше, сказав себе, что думать обо всем буду тогда, когда мы разбежимся.

Спектакль, как обычно, прошел успешно, и в гримерку я возвращалась с чувством хорошо сделанной работы. Завтра финальный спектакль, и я очень ждала решения Артура, будет ли продолжение показа. Или, может, он займется теперь новой постановкой? Арт не раз об этом мне говорил.

Сегодня ночью он должен прилететь, но я не знала, приедет он ко мне или нет. В его отсутствие я жила на Остоженке. Находиться одной в его холостяцком убежище мне было некомфортно.

Я уже открыла дверь в гримерку, когда меня вдруг окликнул Марат.

— Элли, подожди, к тебе пришли, — услышала я и с удивлением оглянулась.

Марат спешил ко мне, а следом за ним шли мои родители. Я замерла, в нерешительности глядя на приближающихся родственников, с которыми, как я успела понять, мне уже не суждено наладить отношений. Но они зачем-то пришли. Неужели воспользовались билетами, которые я подарила?

Я не спешила радоваться. Не исключено, что пришли родители вовсе не за тем, чтобы поздравить меня. Вполне может быть, что они просто не все мне сказали и теперь хотят исправить досадное упущение.

Я стояла в своем пышном платье, сложив руки на груди и даже не думая улыбаться. Наверное, выглядела я сейчас очень настороженно. Впрочем, мама улыбалась, а отец с интересом оглядывался по сторонам.

— Мне охранник сказал, что о тебе спрашивают, и я вышел, — сказал Марат. Он выглядел немного встревоженно, словно был готов защищать меня. Возможно, он сомневался, что гости — действительно мои родственники. Но я благодарно кивнула, и мужчина, поняв, что все в порядке, вежливо попрощавшись, ушел.

— Элина, мы пришли поговорить, — сказала мама. Выглядела она неловко, смущенно. — Как-то нехорошо мы расстались, неправильно. Мы с отцом очень переживали, решили прийти к тебе на спектакль. У тебя есть сейчас время?

— Конечно, — сказала я и открыла дверь в гримерку. — Проходите.

Не самое лучшее место для приема гостей, но стоять в коридоре было глупо. Отец тут же уселся в кресло, маме я дала стул, стоявший у гримерного столика, а сама присела на столешницу, потому что сидячих мест тут больше не было.

— В общем, мы посмотрели спектакль, — продолжила мама. — Ты очень хорошо играешь, нам понравилось.

Я в удивлении приподняла брови.

— Что же заставило вас изменить свое мнение и прийти?

— Ну, вообще-то, мы с матерью не такие уж дремучие люди. Ходим иногда и в театры, и в оперу, и на балет, — сказал отец. Я узнала эту его манеру, немного поучительную. Но сейчас фраза звучала скорее как извинение.

— Нам захотелось посмотреть, действительно ли все так, как ты рассказывала., — продолжила мама. — Ну, в смысле, что ты действительно умеешь все, о чем говорила.

— И что же вы увидели? — я старалась говорить спокойно.

— Ты выглядела очень эффектно, — сказал отец, до этого шаривший любопытным взглядом по гримерке, а теперь посмотревший мне прямо в глаза. — Я умею признавать, что был неправ. И пусть своей дочери я не желал быть актрисой, но ты ей уже стала, и я хочу сказать, что принимаю твой выбор.

— Мы поняли, что это все-таки не просто твоя блажь. Я, если честно, раньше думала, что эта вся деятельность, — мама беспомощно обвела рукой вокруг, видимо имея в виду весь театр, — что она больше похожа на школьный спектакль. Я не могла представить, что моя дочь в качестве актрисы может выглядеть так профессионально и красиво.

Я часто заморгала, потому что глаза защипало. Я даже не представляла, что мне настолько важно услышать от родителей эти слова.

— Правда? — у меня сбилось дыхание, и голос мой прозвучал сдавленно. — То есть, вам понравилось?

— Понравилось. Мать в конце рыдала, — немного смущенно признался отец. А мама закивала, подтверждая его слова.

— Только не говори, что с этим мальчиком у тебя ничего нет. Вы слишком убедительно смотритесь вместе, — проговорила мама. Она постаралась, чтобы голос звучал строго, но у нее не получилось, потому что он дрожал.

А я рассмеялась. Так легко вдруг стало на душе, и я кинулась обнимать обоих.

— Нет, у нас правда ничего нет. Мы же актеры, это наша работа — делать все так, чтобы люди поверили. Вы поверили, значит, у нас получилось, — торопливо говорила я. — Да плевать, ерунда это все… Я так счастлива! Спасибо, что пришли, для меня это ужасно важно.

— Давай не будем больше ссориться. Мы все-таки семья, — говорила мама и тоже вытирала глаза. Отец бы более сдержан, но я видела, что он тоже растроган.

Я начала суетиться, искать чашки, чтобы налить чай, но их не было, как и угощений. В итоге я потащила родителей в буфет, не став даже переодеваться. Так уже привыкла к пышным платьям на сцене, что даже не чувствовала дискомфорта. Добрая буфетчица принесла целую тарелку угощений, но чай мы пить не стали, потому что решили вдруг отметить наше воссоединение. Нам с мамой налили шампанского, отец предпочел коньяк.

Мне хотелось столько всего рассказать, теперь уже точно зная, что это будет интересно, и я тараторила без умолку, мешая события из училища и с работы. Мне