заметил стоявшую рядом со мной маленькую женщину в костюме птицы, с маской то ли крапивника, то ли воробья, капюшон украшали перья. Она вставала на цыпочки, чтобы увидеть пылавшие факелы, которые взлетали в воздух из рук ловких жонглеров. Внезапно вся толпа подалась в сторону, и женщина потеряла равновесие – ее не затоптали только благодаря тому, что люди теснились по обе стороны от нее и ей было некуда падать. Без раздумий я подхватил ее и посадил к себе на плечо.

Она по-птичьи вскрикнула, но я поспешил ее успокоить.

– Не бойтесь, госпожа, – сказал я. – Я не дам вам упасть.

– Немедленно поставь меня обратно! – сердито потребовала она и схватила меня за ухо.

– Прошу пощады! – взмолился я. Толпа заметно волновалась и двигалась, и мне самому совсем непросто удавалось сохранять равновесие. – Это слишком опасно, госпожа, – продолжал я, не обращая особого внимания на своего разгневанного пассажира. – Наслаждайтесь представлением, а я постараюсь обеспечить вам воздух для дыхания. – В этот момент крупный мужчина в маске воина-экои ударил меня в лицо, и у меня перед глазами полыхнула вспышка. Меня отбросило назад, и я бы упал, если бы не толпа. Мужчина снова стукнул меня кулаком. Я шагнул назад, стараясь устоять на ногах и не уронить свой важный груз под ноги толпы.

– Помогите! – закричала женщина, тоже пытаясь отбиваться от ударов. – Убивают!

Я лягнул противника, а он попал мне в грудь и сбил дыхание. Мы находились слишком близко друг к другу, нас со всех сторон сжимала толпа, и мы не могли разойтись. Я лягнул его еще раз и попал в колено. У него за спиной я увидел маску орла, который размахивал зажатой в руках дубинкой, и я понял, что Покатые Плечи пожаловал за новой партией побоев.

Мне не могло прийти в голову, что моего первого урока оказалось недостаточно – с ним были двое профессиональных боксеров, но они так и не сумели причинить мне вред – он нанял новых людей и снова стал искать меня в толпе на улицах.

Я заметил краем глаза, что один из соседей-каменщиков богатырского телосложения смотрит на меня с пьяным недоумением, и сбросил на него свою пассажирку. Он вытянул большие руки и подхватил ее, с легкостью выдержав вес женщины: так он наверняка ловил подносы с кирпичами. Мне бы не помешало, если бы он и его друзья использовали свои немалые силы и пришли мне на помощь. Между тем неожиданную поддержку решила оказать мне женщина-воробей.

– Эй, убивают! – закричала она. – Помогите!

Я достал противника коленом в пах, что позволило мне нанести следующий прямой в челюсть, но врагов оказалось слишком много – не менее полудюжины, – и они обрушили на меня целый град ударов.

Свидетели в панике расступились и побежали прочь, женщины начали кричать. Дубинка угодила мне по локтю, боль оказалась такой сильной, что дальше я смог отбиваться только одной рукой, очень скоро меня зажали со всех сторон, и я продолжал сопротивлялся вслепую, отчаянно отбиваясь ногами и одной рукой.

– Помощь! Помощь! – услышал я крики, но они сливались с воплями толпы, и, только вытерев кровь с глаз, я увидел конец короткого меча, торчавшего из груди одного из нападавших.

В толпе я различил красные шапки, яркие, как капли крови на мече.

– Спасайте ее высочество! – В воздух взметнулось оружие, и тяжелая рукоять короткого изогнутого меча ударила Покатые Плечи по голове, после чего он рухнул на землю.

Мне и в голову не пришло бы, что люди, одетые в карнавальные костюмы йоменов-лучников, окажутся лучниками на самом деле, не говоря уже о том, что они охраняли особу королевской крови, решившую присоединиться к толпе в день Фестиваля Пантомимы. Ту самую леди, которую я поднял на плечо и вообще обращался с ней как с маленьким щенком – а в результате она очутилась в самом центре драки.

Вокруг продолжалась схватка, но я почувствовал, что последние силы меня оставили, и посреди окровавленных, раненых и умирающих опустился на колени, подняв вверх здоровую руку, показывая, что сдаюсь. Красные шапки с обнаженными мечами образовали круг, и среди них я увидел женщину-воробья в украшенном перьями плаще.

– Ну, Человек-Пудинг, – сказала принцесса Флория. – Ты вновь умудрился оказаться в центре внимания.

Глава 27

Я начал постепенно привыкать к жизни в тюремной камере, но прежде мне еще не доводилось делить ее с таким количеством людей. В моей маленькой темнице в здании Королевского суда находилась кроме меня целая толпа пьяных гуляк – мужчин, женщин и даже детей, – так что у меня не имелось возможности не только сесть, но хотя бы просто не перемазаться слюной и даже рвотой соседей, которая на определенной стадии опьянения становилась неизбежной.

К счастью, мне не пришлось стоять там слишком долго. Конвоир из числа йоменов-лучников забрал меня из камеры и отвел в зал Королевского суда – высшей судебной инстанции страны, где предъявлялись обвинения в самых страшных преступлениях: измене и чеканке фальшивых монет, а монарх лично выступал в роли главного обвинителя. Судья сидел, сгорбившись в своей меховой мантии и поглубже надвинув на лоб шапочку, а на стене у него за спиной находилось изображение короны как символа его власти.

Еще хорошо, что суд проходил не в камере пыток.

Этот суд, как мне сказали, проходил в том же здании, но этажом ниже.

Величие и значимость суда подчеркивали две высокие черные свечи, которые проливали тусклый свет с его скамьи, и мне приказали встать в мерцавший круг света. Я пожалел, что меня так хорошо видно, потому что на моем покрытом синяками лице запеклась кровь и я выглядел, как злобный мерзавец, чей вид уличал его во всех преступлениях на свете.

Я посмотрел на судью, который со скрипом водил по пергаменту серебряным пером. Казалось, его древнее лицо утонуло в седой бороде, темные глаза скрывали толстые очки, подвязанные черной лентой.

На его лице застыло суровое выражение, которое выглядело так, словно не менялось в течение сорока лет. И я сомневался, что его настроение улучшилось, когда его вытащили из постели посреди ночи, чтобы меня судить.

Он оторвался от пергамента.

– Ты Квиллифер? – спросил он.

– Да, милорд.

– У тебя есть фамилия, Квиллифер?

– Милорд, – сказал я, – Квиллифер и есть моя фамилия.

Его перо, продолжавшее что-то писать, остановилось.

– Каково твое имя, йомен Квиллифер?

– Квиллифер, милорд.

Он посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков.

– Значит, тебя зовут Квиллифер?

Я постарался мыслить ясно, но мне мешала головная боль.

– Нет, милорд, я