первым этапом западноевропейской торговой экспансии в Красное море и Индийский океан. Купцы Аральского бассейна (Трансоксании) были оттеснены на второй план. Торговля становилась все более локальной. Высоко ценимые навыки городских ремесленников были полузабыты, а городское население городов-оазисов переживало длительный упадок. По мнению русского востоковеда В. В. Бартольда, результатом этого стало возвращение общества к более ранней, простой структуре, организованной вокруг помещиков, крестьян и чиновников. Наступила феодальная реакция, когда местная знать боролась за контроль над землей и стадами.

Однако не стоит недооценивать жизнеспособность степного народа. В XVI и XVII веках были предприняты две последовательные попытки племенными конфедерациями для создания кочевых империй: во-первых, Шайбанидами в Трансоксании и, во-вторых, Джунгарским ханством в Восточном Туркестане. Они были окончательно разгромлены и уничтожены Сефевидами и Цинами, но только после длительного и упорного сопротивления.

 

Шайбаниды, Сефевиды и Моголы

В середине XII века последняя попытка подчинить транскаспийскую границу единой власти привела к великой трехсторонней борьбе, в которой ни один из участников не смог одержать верх. Племя шайбани объединило двадцать четыре других тюркских племени, первоначально населявших северо-западную Сибирь, в федерацию под харизматическим руководством Абул-Хайра, "не преуспевшего Дженгиз-хана", по словам Рене Гроссе. Они стали известны как узбеки, но это название, как и многие другие, применявшиеся впоследствии к сложным образованиям племенной лояльности, скрывало крайне неоднородную этническую смесь. Когда Абул-Хайр возглавил свою великую экспедицию в оазисы Аральского пограничья, его раздробленная конфедерация распалась. Отколовшиеся племена, называвшие себя казаками, что означает "люди, свободные, как птицы", выступили против него, разгромили его войска и разошлись по степи, чтобы преследовать узбеков с тыла. (Русские называли этих казаков киргизами или киргиз-кайсаками, что является корнем слова "казак", но, хотя в XVIII веке они окончательно перешли под контроль России, им удалось сохранить свое первоначальное название, и сегодня они известны как казахи). Внук Абул-Хайра, Мухаммед Шайбани, вернул узбекские богатства. Благочестивый мусульманин-суннит, хорошо образованный и наделенный лингвистическими и художественными способностями, он взял за образец легенды об Александре Македонском. Как религиозный лидер он стремился обратить в свою веру язычников-казахов и сломить власть шиитских иранцев. Как государственный строитель он стремился остановить экономический упадок, возродить искусство и преодолеть политическую раздробленность Трансоксании. К 1503 году он завоевал все крупные оазисы, после чего был убит в Мерве на границе только что укрепившейся империи Сефевидов. Но на этом борьба не закончилась.

В борьбе за пограничные территории Закаспийского региона узбеки-шайбаниды и иранцы-сафавиды в своих усилиях по созданию государства разделяли ряд сходных черт. Однако Шайбаниды были еще менее успешны, чем их соперники-сефевиды, в интеграции кочевых и оседлых культур своего царства. Часть племенной федерации оставалась сильно привязанной к кочевому образу жизни. Династы и их последователи сделали Бухару своей столицей и начали приобретать земельные владения, хотя им не удалось восстановить великие литературные и художественные традиции оазисов. Для создания жизнеспособного государства им было необходимо сохранить лояльность племен, которые поставляли им своих лучших воинов; но соплеменники также были источником нестабильности. Городские группы оставались культурно и этнически отличными от кочевого узбекского населения и даже получили другое название в местном языке. Их называли сартами - термин, который впоследствии стал применяться ко всему оседлому населению. Шайбанидские правители все чаще использовали термин "узбек" в качестве уничижительного, чтобы обозначить анархию и беспорядок, имея в виду кочевников, которых они не могли контролировать. Глубокие культурные и социальные разногласия внутри государства Шайбанидов в конечном итоге подорвали его стабильность настолько, что крупное военное поражение могло разрушить его основы.

В течение последующих 200 лет Сефевиды, Шайбани и Моголы вели трехстороннюю борьбу за пограничные территории Закаспия. Ни один из них не смог установить контроль. Проблема была привычной для строителей государств в зонах осколков. Два конфликта иллюстрируют сложность региональной, религиозной и этнической смеси на транскаспийской границе; первый произошел между узбеками и иранцами в сефевидской провинции Астарабад; второй - дальше на восток, где узбекские ханства граничили с афганскими племенными конфедерациями.

Население Астарабада было преимущественно суннитским, в отличие от остальной части Ирана, и имело тесные связи со своими узбекскими единоверцами по ту сторону границы. Местная купеческая элита и племенные группы, пришедшие из Прикаспийских степей, сопротивлялись административной централизации сефевидской провинциальной правящей элиты, состоявшей из шиитских семей кызылбашей. С другой стороны границы узбеки часто выступали в поддержку своих единоверцев-суннитов. Крестьянство, оказавшееся посередине, было недовольно, страдая от чрезмерных налогов и погромов в ходе пограничных войн. На почве этих разнообразных социальных недовольств с начала XVI до середины XVIII века в провинции произошло пять крупных восстаний. По мере разрушения общественного порядка восставшие элементы раскалывались и обрушивались друг на друга. Хотя ни одно из этих восстаний не достигло своих целей, оно способствовало развалу центральной власти на всем протяжении транскаспийской границы от Южного Кавказа до границ могольской Индии. Вторая арена трехсторонней борьбы между узбекскими Шайбанидами, иранскими Сефевидами и индийскими Моголами раскинулась на запретной территории полупустыни, бесплодных холмов и высоких гор, населенных одним из двух самых этнически неоднородных народов евразийского пограничья (второй - Кавказ). Современный Афганистан занимает большую часть этой территории.203 Благодаря своему стратегическому положению на пересечении торговых и захватнических путей с севера на юг, он на протяжении тысячи лет подвергался периодическому насилию.В конце XVI века Сафавиды и Моголы разделили регион после того, как шах Аббас положил конец амбициям Шайбани своей великой победой над ними при Герате. Хотя узбеки больше никогда не могли угрожать Ирану, они продолжали преследовать могольские гарнизоны.

В котле этой трехсторонней борьбы афганские племена прибегли к своей традиционной форме сопротивления более могущественным внешним врагам. Они заключили союз сначала с одним, а затем с другим из двух основных соперников. Хотя Сефевиды и Моголы использовали свою превосходящую силу и военную тактику, чтобы оккупировать страну, они не смогли стабилизировать границу или умиротворить племена. Превосходные технологии, как многим предстояло узнать, не гарантируют господства над многочисленными афганскими племенами. Не подчиняясь игу единства, племена подняли ряд восстаний против оккупантов. К 1670-м годам Моголы после неоднократных попыток закрепить за собой северную часть страны окончательно отказались от этого. У Сефевидов дела обстояли еще хуже. Их эксплуататорская финансовая и нетерпимая религиозная политика вызвала восстание племени гильзаев, которые были мусульманами-суннитами. В ходе серии кровавых кампаний в первой четверти XVIII века они неоднократно наносили поражения королевским войскам, заняли Исфахан в 1722 году и погрузили Иран в четырнадцатилетнюю анархию.

Как мы уже видели, ни один из харизматичных вождей-воинов XVIII века, ни Надир-шах, ни Ахмад-шах Дуррани, не смог включить эти пограничные транскаспийские земли в стабильную династическую империю.