западного ориенталистского взгляда, опосредованного, как это ни парадоксально, надеждами холодной войны на его обновление в борьбе с советской властью. Как бы то ни было, горцы были проникнуты духом эгалитаризма, преданностью своим военным лидерам и мессианскими ожиданиями. Они упорно сражались против русских. Из их рядов вышли лидеры Великого чеченского восстания 1825/ 6 года и тридцатилетнего газавата (священной войны), завершившегося поражением Шамиля в 1860 году.

Завоевание северокавказского пограничья было делом длинной череды российских военных проконсулов, которые воспринимали свою миссию как стратегическую и цивилизационную. Наиболее представительной фигурой в этом предприятии был фельдмаршал князь А.И. Барятинский, наместник Кавказа (1857-1862), человек, чья политика сломила хребет восстанию мюридов и привела к пленению Шамиля. Протеже князя Михаила Воронцова и орденоносный герой кавказских походов, Барятинский вынашивал амбициозные планы по ассимиляции кавказских народов. Он предлагал создать реформированную местную бюрократию, религиозный орден крестоносцев в союзе с Армянской церковью, Транскаспийскую торговую корпорацию, чтобы противостоять британцам в Иране, и железную дорогу, соединяющую Тифлис с центральными провинциями. Последняя, по его словам, "освободила бы руки России и сделала бы ее хозяином в Азии". Тогда армия сможет "обрушиться, как лавина, на Турцию, Персию и дорогу в Индию". Барятинский опережал мнение в Петербурге.

Администрация продвигала людей и идеи, которые способствовали формированию импирического правления и в Транс-Каспии.

Барятинский проводил демографическую политику, сочетая переселение казаков с изгнанием мусульман, чтобы обезопасить и стабилизировать границы. В рамках реорганизации Кавказской военной линии в 1861 году он набирал переселенцев из черноморских казаков. Он надеялся таким образом стимулировать сельское хозяйство и производство на Черноморском побережье. Поначалу казаки сопротивлялись переводу, опасаясь, что переход в регулярную армию приведет к потере привилегий, дарованных Екатериной II. Их успокоили уступки в виде земельных пожалований в наследственное владение. Барятинский также приказал изгнать мусульманское население из района за Кубанью. Он опасался, что во время войны они будут представлять потенциальную угрозу для тыла русской армии, и эта мера предосторожности оправдала себя во время Русско-турецкой войны 1877/8 гг. Он вынашивал фантастический план использования Шамиля для помощи в переселении, уговаривая османского султана предоставить ему для этой цели пустующие земли в Анатолии. Будучи большим поклонником своего соперника, Барятинский заверил царя, что Шамиль организует и дисциплинирует эмигрантов, которые в противном случае будут "брошены на произвол судьбы". Расчищенные низменности Кавказа могли быть затем полностью колонизированы казаками. Этническая чистка с душой! План так и не был реализован.

После подавления восстания мюридов начались локальные восстания в Чечне, Ингушетии и Дагестане. Они не имели организационного центра, но это не облегчало их подавление. В период с 1859 по 1877 год только в Дагестане произошло восемнадцать восстаний против российской власти. Последнему из них предшествовала деятельность османских агентов, обещавших помощь в джихаде. Среди них был сын Шамиля, ставший генералом в османской армии. С началом Русско-турецкой войны слухи о наступлении османской армии вызвали партизанскую войну. К счастью для российских властей, большая часть бывшей военной элиты горцев осталась верна империи и даже участвовала в подавлении восстаний. Этот инцидент продемонстрировал как силу, так и слабость имперского правления. Политика уступчивости привлекла на свою сторону важные элементы местной элиты. Регулярная армия была слишком сильна для бельцов, которым не хватало такого вождя, как Шамиль. Им также не хватало сплоченности и общей программы, и они не могли координировать свои атаки. Однако восстания усилили опасения российского правительства, что заставило его отказаться от политики, разрешавшей местное самоуправление.

После восстания несколько тысяч повстанцев были сосланы во внутренние губернии России. После восстания несколько тысяч мятежников были сосланы во внутренние губернии России. Горькие воспоминания сохранились в героях и хрониках народной культуры; Александра II помнили не как царя, освободившего крепостных, а как безжалостного деспота. Русские склонны помнить завоевание иначе, взращивая романтические и литературные легенды, сравнимые с теми, которые прославили британцы в Индии. Завоевание Россией Северного Кавказа сопровождалось выселением за границу или изгнанием большого числа мусульман. За первые восемьдесят лет XIX века примерно 180 000 абхазов и других малочисленных племенных народов переселились или были изгнаны в Османскую империю, причем большие волны пришлись на два всплеска - в 1864 году и после русско-турецкой войны 1877/8 годов. Их место заняли мегрелы, которых русские и грузины считали "такими же русскими, как и Москвичи".

К 1860-м годам кавказские границы как к северу, так и к югу от гор были закрыты. Господство России в регионе казалось обеспеченным. Но забота о внутренней безопасности красной нитью проходила через российскую политику во второй половине XIX века, особенно в свете сильного влияния иранских шиитских уламов на местное население. Политика России в отношении мусульманского населения пограничных районов Северного Кавказа была непоследовательной и зависела от региональных различий, личных предпочтений наместников, взглядов центральной бюрократии, включая Святейший Синод, и уровня сопротивления мусульманских мулл. До конца XIX века российские власти проводили политику терпимости, обращения и бюрократической кооптации суннитских уламов с целью стабилизации ситуации в регионе.194 Однако ни одна из этих стратегий не оказалась полностью эффективной для обеспечения покорности мусульманского населения. В двадцатом веке северокавказское пограничье было охвачено четырьмя крупными кризисами, в которые были вовлечены как царское, так и советское правительства: две революции 1905 и 1917-1921 годов, Вторая мировая война и распад Советского Союза. Это наследие продолжает оказывать сильное влияние на жизнь региона и в XXI веке.

 

Транс-Каспий

Транскаспийский регион (часто называемый Центральной Азией) сливается на западе с Кавказским перешейком, северным и южным берегами Каспия, а на востоке с Внутренней Азией у гор Алтая и Тяньшаня. В физической географии региона на севере преобладают казахские степи, на юге - пустыни Кара-Кум и Кызл-Кум, а также великие оазисы Самарканда, Хивы и Бухары, орошаемые двумя крупными речными системами - Сырдарьей и Амударьей (Оксус), впадающими в Аральское море. Четкого физического барьера, разделяющего кочевников и оседлое население, не было. После арабского завоевания в VIII веке кочевники пустыни и оазисные народы Трансоксении были включены в состав сменявших друг друга монгольской и тюркской империй.

Начиная с монгольского нашествия, которое было разрушительным, Транс-Каспий пережил долгий период природных и техногенных катастроф, которые сократили его население и истощили ресурсы. Вспышка и быстрое распространение чумы в XIV веке, по-видимому, стали демографическим бедствием, от которого регион медленно оправлялся. К началу XVI века регион распался на соперничающие ханства. Великие города оазисов, такие как Самарканд, Хива и Бухара, которые процветали как посредники в международной караванной торговле, начали терять свое процветание. Они страдали от конкуренции с переходом от сухопутных маршрутов к морской торговле, что стало