– Как дальше будем сражаться? Если что, подавители магии твои не действовали ни на меня, ни на Адхи, – усмехнулся Джоэл, и вокруг него вновь проступили сияющие линии Белого Дракона.

– Поздно! Все это сражение – сплошной фарс. Мэйвы прекрасно справились и отвлекли тебя, – злорадно рассмеялся Марквин, от боли колотя свободной рукой по мостовой. – Я уже открыл антикварную лавку!

– Да? А по-моему, она и не была закрыта. Эй, Змей, скажи, шумновато у нас сегодня? – скривился Джоэл, жутко мерцая сапфировыми глазами.

«Это он к Змею Хаоса обращается», – опешил Адхи, плотнее прижимая к себе Даду. И тогда из антикварной лавки послышался голос, тягучий и страшный рев древнего зла, потревоженного в своем оцепенении:

– Кто здесь? Зачем будите меня?

Стекла каменной юрты задребезжали, обширную витрину с загадочными предметами заволокло дымом. Внутри кто-то шевелился и шумно поворачивался, точно меняя форму и попутно разбрасывая или расставляя многочисленные звенящие предметы. Двускатная черепичная крыша лавки тоже дрожала, с нее сыпались мох и веточки. Или так лишь казалось? Иллюзия, все иллюзия, как и теневой забытый град Вермело.

– Повелитель! Великий Змей! – восторженно завыл Марквин, скользким угрем освобождаясь из ослабленного захвата. Белый Дракон, похоже, и не держал его, а едва ли не толкал в сторону антикварной лавки.

– Прочь, идите прочь. Не мешайте мне спать, – повторил страшный голос из-за стекла. Зазвенел колокольчик у входной двери в лавку, кто-то все же намеревался выйти наружу.

«Он же… он же сейчас вырвется!» – похолодел Адхи, уже не веря и в легенду о Белом Драконе, и о в добрые его намерения. Возможно, зло, сменив сотни масок, скрывалось за личиной заботливого охотника на монстров.

– Повелитель! Выйди из заточения! Ты вновь обретешь силу! – едва не на коленях подполз к лавке Марквин, готовый целовать землю у порога. И вот дверь открылась.

Адхи отвернулся, чтобы заслонить собой Даду, хотя вряд ли это спасло бы младшего в проклятом граде. Ветер вокруг стих, все замерло, увязло в тягучем остановившемся времени, которое в Хаосе текло неверно. И прошло ли две тысячи лет, то ли двести, то ли два года, то ли две секунды.

Но ничего не произошло, поэтому Адхи с опаской обернулся: на пороге антикварной лавки стоял темноволосый сутулый мужчина средних лет. Он ощутимо припадал на одну ногу, черный костюм-тройка плохо сидел на его узких плечах и впалой груди. Он выглядел нездоровым и даже измученным, только жутковато светились яркими лампочками неживого света его нечеловеческие глаза со змеиными зрачками. Один красный, другой – желтый. Они-то и выдавали истинную сущность, от них-то и делалось тяжело и тоскливо на душе. На узкой улочке заброшенного Вермело стояли друг напротив друга хранитель и разрушитель Миров Хаоса.

– Повелитель! – жалко стенал Марквин, а мужчина, Змей, только безразлично глянул на него, скрипучим сонным голосом протянув:

– Прочь… Я устал. Я слишком стар. Моей силы больше нет.

– Мы вернем тебе силу! Я и теневые мэйвы! И другие Разрушающие! – благоговейно запел Марквин Сент, сделавшись не менее жалким, чем Хорг, мечтавший угодить хозяину.

И было видно, что фанатичный изобретатель требует от Змея новой мощи тоже не по своей воли, а под властью черных линий, которые вернули его к не-жизни после крушения дирижабля. В далекие времена, в его родном Вермело. Никто не хотел ни абсолютной власти, ни бессмысленных разрушений, кроме воли безумия, сковавшей расколотые души.

– А что потом? Зачем? Ничего нет. Никого. Когда-то я мечтал править Вселенной, за что и сражался с другим Великим Змеем. Что в итоге? Моя великолепная возлюбленная, эта женская сущность Хаоса, покинула меня с ненавистью. Жива ли она? Где? В каком из миров? И дочь моя, невеста Белого Змея… Бедная моя дочь. Джоэл! Белый Дракон! Как ты мог, почему не защитил ее? Никого нет. Никого, кого бы я любил, с кем мог бы разделить эту власть. Все погибли. Как и у Джоэла… Все! – по-старчески плаксиво и скорбно пробормотал Змей Хаоса, тяжело опираясь о косяк двери. Переступить порог он не мог, точно натыкаясь на незримую стену, но совсем и не стремился.

– Но как же Хаос? Как же поглощенные миры? – заверещал в бессилии Марквин.

– Тому минуло миллиарды лет. Миры Хаоса… Да уж, я их заложник. Прекрасно погулял когда-то. Когда сражался с другим Змеем. Вот и раскидало нас по разные стороны вселенной. Зачем все сейчас? Зачем? – продолжал разговор с самим собой Змей.

– Но как же… Повелитель! О, повелитель! – стенал и умолял Марквин. – Это все Белый Дракон, это он тебя заточил! Я пришел освободить тебя!

– Я сам себя заточил в Миры Хаоса, когда проиграл поединок другому Змею, а Белый Дракон построил для меня эту лавку. Здесь лучше спать, чем на свалке вокруг Вермело, – расплываясь в рассеянной улыбке древнего старика, отозвался Змей Хаоса, это зло, пережившее собственный яд, а потом недовольно обратился к Марквину: – Да я смотрю, ты фанатик. Ну что ж, иди к своему повелителю, раз сам пришел в мою антикварную лавку.

Змей Хаоса вскинул руку и притянул к себе растерянного Марквина Сента. Поднялся ветер, окутавший неудачливого Разрушающего, обволакивая его кольцами водоворота и делая все меньше и меньше. Вскоре на вытянутой костлявой ладони страшного антиквара поблескивал точеными гранями только небольшой кристалл дымчатого топаза.

– Красиво вышло. Как и положено дракону, я теперь коллекционирую сокровища. Посиди здесь пока, помечтай о величии, придумай новые изобретения, – осклабился Змей Хаоса. – Там посмотрим, что из тебя выйдет, через пару сотен лет или тысячелетий.

«Он, он просто так оставит его? Хотя… Марквин заточен! И больше не сможет никого мучить! – с ликованием осознал Адхи. – Но неужели это и есть Змей Хаоса?»

– А старому антиквару будет еще одно сокровище в коллекцию. Как и положено дракону, да, на золоте… Хех-хе, – пробормотал Змей Хаоса, довольно щурясь и рассматривая на просвет кристалл. Внутри вырисовывался силуэт, в панике стучащий в стенки своей нежданной прозрачной тюрьмы.

– Что, все-таки разбудили? – усмехнулся Джоэл, кивнув врагу, словно старому приятелю или, скорее, подопечному, взятому на поруки. Похоже, из всех них только Белый Дракон по-настоящему был не на два, а на десять шагов впереди, зная главную тайну Змея Хаоса: побежденное зло не желало вырываться на свободу.

– Разбудили, – обиженно кивнул Змей Хаоса.

– Ну ничего, погулять иногда полезно, а я принесу тебе яблок. От Джолин, – пообещал Джоэл, и Адхи понял, что они говорят о ком-то, кто был им обоим дорог. Злу и добру, заточенным в забытом граде.

Возможно, о той самой невесте Белого Змея, вернее, Белого Дракона, который обещал принести подарок из сада застывшего времени, где смеялись и собирали урожай тени потерянных друзей, тени прошлого. Тени ли? Или все еще живые в закольцованном отрезке не-времени? Жил ли и сам Белый Дракон?

Хотя на этот раз настоящее не рассыпалось мороками сна, все происходило в реальности, но у Адхи возникало все больше сомнений. Все больше он убеждался, что на настоящей «дурной луне» где-то живет и изменяется под лиловым солнцем другой Вермело или иные поселения, а здесь – ее обратная сторона, теневой двойник, отражение в зеркале, где навечно застыли развалины покинутого запретного града. Града разбитых надежд.