Она умолкла. Эшлин вспомнила пятна крови в клетке наверху.

– Он стал вживлять в тебя какие-то предметы, – сказала она.

– Да. Сначала мелкие и неглубоко, типа крохотных шариков под кожу. А когда заметил, что раны не воспаляются, начал вводить их глубже. Потом… потом он откачивал из меня кровь. Делал надрезы – то поверхностные, то до самой кости. А еще он знал, как именно мне помогает мох.

Эшлин невольно ахнула и сдавленно прошептала:

– Как он тебе помогает?

– Больше обычного, – ответила Гайя. – Я всегда хранила это в секрете. Даже когда меня отправляли на верную смерть, я оставалась в живых. Как только Озирис это понял, то подверг меня страшным мучениям. Он наносил мне раны, потом исцелял их мхом или оставлял открытыми, чтобы они гнили целыми неделями. Я превозмогала боль, отсчитывала минуты, часы и дни по ударам сердца – так делают вдовы, чтобы не потерять сознание. Мои люди попытались меня спасти. Вард заманил их сюда, нашпиговал отравленными дротиками и по одному унес вон в тот туннель.

Эшлин обернулась. В дальнем углу виднелся рабочий стол с какими-то ржавыми механизмами и устройствами, а за ним темнел вход в туннель.

– Вскоре после этого сюда прилетел нага-душеброд, стал кружить над полигоном. Я не видела дракона, но чувствовала его присутствие. Каким-то образом оно ослабляло непрерывную дикую боль. Нас словно бы притягивало друг к другу. Но как только дракон спустился ко мне, Озирис Вард его убил.

Эшлин с огромным трудом сдерживала волнение. Гайя описывала то же самое, что происходило с Сайласом, а значит, с ним все закончится так же.

– А потом? – спросила Эшлин.

– Озирис выкачал из меня много крови. Вырезал какие-то органы. Бормотал что-то о масштабах, объемах и фильтрации. Мои невыносимые муки привлекли сюда наг-душебродов. Они прилетали стаями – пять, десять, двадцать драконов, – зарывались под землю, пытались меня отыскать. – Гайя сглотнула. – Начали разрушать крепость. Тогда Озирис возвел крышу из металлических плит, отрезал меня от окружающего мира. Я больше не ощущала присутствия драконов. Я вообще ничего не чувствовала. И после этого наступил расцвет.

– Ты можешь подробно рассказать, как это случилось?

– Да. Все началось со жжения в желудке. Я словно бы сгорала изнутри и умоляла Варда прекратить свои опыты, но он меня не слушал. По-моему, он и сам не ожидал, что со мной произойдет. Все началось, как только он отрубил мне руку. Меня пронзила невообразимая боль, тело стало меняться… расширяться. Жилы сплелись с землей и камнями, кровь превратилась в мох. – Она моргнула. – Боль была невыносимой, а ощущение, что твое тело становится чем-то другим, неведомым и непонятным, стало настоящей агонией. – Умолкнув, Гайя разглядывала клубки спутанных корней и плети лиан. – Озирис пришел в изумление и часами что-то записывал. Скрип его пера сводил меня с ума. Потом он снова начал колоть и резать меня, удалять внутренние органы. – Она с отвращением посмотрела на металлические заплатки на торсе. – Не знаю, почему я не умерла. Я вообще ничего не знаю, кроме того, что стала чудовищем.

По щекам Эшлин струились слезы. Она украдкой утерла глаза, но Гайя заметила ее жест и сказала:

– До сих пор ты держала себя в руках. А значит, сейчас ты горюешь не обо мне.

– Человек, который мне очень дорог, тоже получил много смертельных ран, но выжил. И вот уже почти месяц за ним следует самка серокрылого кочевника.

– Понятно. Это – его начало и мой конец. Что ж, так и должно быть. Хотя я не уверена, что конец существует для таких, как мы. Есть только бесконечный круговорот мучений, разложения и перерождения.

Сморгнув слезы, Эшлин вздохнула. Она пришла сюда за ответами и хотела узнать как можно больше.

– А что Озирис Вард сделал с твоими внутренними органами?

– Не знаю. Он удалял их и уносил туда, в туннель, где держал моих воинов. Я долго слышала их крики. Я тоже кричала. А потом все стихло. Вскоре после этого Озирис стал очень сосредоточенным и целеустремленным и вскоре покинул остров.

Эшлин посмотрела на вход в туннель. Сияние светящихся грибов озаряло первый поворот, но неизвестно, что скрывалось дальше, в темноте.

– Там все ответы, которые тебе нужны, – сказала Гайя.

Эшлин направилась к туннелю, переступая через спутанные лианы, ковром устилавшие неровную землю. Прежде чем войти в туннель, она остановилась у рабочего стола; под густой листвой и мхом виднелись ржавые инструменты: иглы длиной в руку, пилы и скальпели. Раздвинув листья и стебли, Эшлин обнаружила несколько полусгнивших листков бумаги.

В слабом сиянии грибов можно было разобрать слова.