Нет, все сохраняют полное спокойствие. Финку отобрали? Отобрали. Выговор за нее объявили? Объявили. А что парню ваш выговор, как говорится, «до лампочки» – не важно. Не помешал выговор Полякову изготовить новую финку и выйти с нею – как и следовало ожидать – «на большую дорогу».

Не случайно на рабочем собрании в цехе, где работали Поляков и Гордеенко, работница Белова со всей болью материнского сердца говорила:

«В наш коллектив приходит молодежь! Приходит учиться делу. А мы ее портим! Любители выпивки втягивают ребят в свою компанию, а старые кадровые рабочие смотрят на них – как бы посторонние. Делает парень нож, а мы – отвернемся. Выпил, пришел пьяный на работу – простим. А результаты плохие получаются… И мы обязаны потребовать от тех наших рабочих, любителей поучить молодежь выпивке, анекдотам и кой-каким другим развлечениям: прекратите портить наших ребят! Будьте им действительно старшими товарищами!..»

Вопрос о роли старшего в преступлении возник и на суде. Гордеенко, помимо обвинения в грабеже, был привлечен также к ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность. Во время слушания дела Гордеенко представлял события так, будто он выступал у своих друзей чуть ли не «младшим партнером». Надо сказать, что до суда это ему неплохо удавалось: в процессе предварительного следствия Поляков был под стражей, а Гордеенко разгуливал на свободе.

В судебном заседании между адвокатом и прокурором произошел примечательный диалог.

АДВОКАТ. Вы неправильно понимаете статью Уголовного кодекса: вовлечение в преступную деятельность надо понимать как вовлечение в преступный мир…

ПРОКУРОР. У нас нет какого-то абстрактного «преступного мира». Совершение одного конкретного преступления уже образует преступную деятельность.

Была когда-то пословица: «Не тот вор, что убил, а тот, что зло породил…» Не совсем верно – тот, что «убил», тоже «вор». Но очень страшно, когда зло, творимое подростками, порождают взрослые.

Взрослые… Обидно и глупо, когда взрослые люди, призванные самой жизнью учить детей добру и делу, поступают наперекор законам природы и человеческого общества – учат их плохому или поощряют его. К сожалению, это проявляется не только в пьянстве: бывает, когда взрослые поощряют подростков не только в том, что ведет к преступлению, но и в самом преступлении. Хотя, как правило, это начинается с пьянства, и оно же служит прямой причиной последующего преступления. Листаем следующее дело.

«…Дело было вечером – часов этак в десять… Делать было нечего. А так – скука. Взяли мы с Володькой бутылочку этой… которая сорок градусов в тени, махнули. Повторили. Захмелели. И пошли гулять. Глядим – детский сад. А возле него – сарай. Володька говорит: давай посмотрим? Я говорю – давай. Взяли лом, сковырнули замок с двери сарая. Заходим. Смотрим, стоит стиральная машина. Володька говорит: возьмем? Я говорю – возьмем. А сами пьяные, конечно. Ну, это, берем машину, дверь закрываем, выходим на улицу. Володька говорит: к тетке свезем. Ладно. Останавливаем такси, грузим, едем. Приехали. Поднялись к тетке, спрашиваем: возьмешь стиралку? Она говорит: а откуда машина? Володька сказал – друг, мол, один продает. За пятнадцать рублей. Тогда машина тетке понравилась, и она говорит: беру. Дала деньги. Тут сразу ее муж говорит: спрыснуть, мол, надо обновку. Взял он у нас три рубля, сбегал за бутылкой. Вот мы все посидели, выпили. И ушли. И снова в этот детский сад приезжаем. А там других вещей навалом: холодильник, швейная машина, кофейные чашки, еще чего-то. Ну, это, мы, конечно, пьяные были. Взяли все, на улицу вынесли, такси поймали. Конечно, к Володькиной тетке привозим, принимайте, мол, товар. Муж теткин, само собой, с нами вышел, помог вещи перетаскать наверх, в квартиру. Тут уж тетка не спрашивала, откуда вещи. За холодильник, говорит, тридцать рублей вам дам, а кофейные чашки и швейная машинка мне без надобности. Хотя, мол, не возражаю, если надо – пусть постоят. Да. Ну а муж ее, когда выпил с нами, больше ничего говорить не стал, поздно уже было, часов двенадцать. Он оделся и ушел. Посты проверять. Он это, ну, по части наружной охраны работает. Ну и мы поехали, а потом нас, конечно, арестовали. Пьяные были, вот в чем все дело-то. А так бы чужого не взяли, не-ет…»

Автор этой судебной исповеди – Юра Раздоров, семнадцати лет, образование 9 классов. И все в этой исповеди правда: и то, что вместе со своим приятелем Владимиром Котомкиным они обокрали детский сад, и то, что оба были пьяные. Разве что подход к последнему обстоятельству у нас с ним разный: он напирает на то, что «конечно, был пьяный», и надеется, что это расценят как смягчающее его вину обстоятельство; а мы видим в его пьянстве одну из основных причин преступления и обстоятельство, отягчающее вину, – ведь привел он себя в скотское состояние сам, по доброй воле! Не будем здесь останавливаться на подробном анализе всех видимых причин преступления Раздорова и Котомкина: они весьма типичны и сходны с причинами, которые мы ранее уже рассматривали. Скажем лишь бегло, что ученик десятого класса Раздоров ни учиться, ни работать не хотел, а когда его трудоустроили, самовольно ушел из автобазы. «Я не работаю, – говорит Раздоров, – потому что работа автослесаря мне не нравится». Администрация автобазы тоже, видимо, не слишком сильно за него держалась, потому что сразу же направила в Комиссию по делам несовершеннолетних запрос на разрешение уволить Раздорова (увольнять подростков без разрешения комиссии нельзя). Комиссия в свою очередь проявила к парню «живейший интерес» – за несколько месяцев не удосужилась даже ответить автобазе на ее запрос, не говоря уже о том, что никто не поинтересовался самим Раздоровым, хотя он и состоял на учете в детской комнате милиции. Что касается общественности по месту жительства ребят, то в отношении Раздорова ЖЭК сообщил, что жалоб на него нет, а в отношении Котомкина высказался домком: «Домком сообщает, что Котомкин в домкоме репрессиям не подвергался». Вот и все. Комментарии излишни.

Разговор пойдет о другом – еще об одной, не менее важной, чем пьянство, причине преступления – о взрослых, которые фактически привели двух подростков на скамью подсудимых. Кто они, эти взрослые? Володина тетка Галкина и ее фактический муж Евтехов.

Могут возразить: позвольте, скажут, ведь к первому эпизоду преступления ребят они не имели отношения? Ведь ребята сначала украли стиральную машину, а только потом привезли ее к Галкиной? И она их не подговаривала совершить эту кражу и даже вроде попыталась установить, чья машина? Чисто