– В этот день после работы я был дома. В шесть часов ко мне пришли ребята и принесли бутылку водки. Выпили ее и пошли гулять. Проходя мимо магазина, решили «добавить», взяли еще бутылку и без закуски выпили водку в подъезде. Почему-то показалось мало. Пошли в магазин, взяли и распили еще одну бутылку водки. Погуляли. Я помню, что хотел пойти к бассейну. Но что было потом, я уже ничего не помню…

…На следующий день Турин мне сказал, что я порезал ножом кого-то… И другие ребята говорили, что на том месте зарезали парня. И я подумал, что, может быть, это сделал я… Считаю, что мои товарищи рассказывают все как было, и ударил я этого парня ножом – с их слов – за то, что он не дал мне двадцать копеек…

На этом детективная часть истории закончилась, и после выполнения необходимых формальностей Рубанов был предан суду. Рассмотрев дело, народный суд признал его действия особо дерзким хулиганством. При этом суд подчеркнул, что совершение преступления в нетрезвом виде он считает отягчающим обстоятельством. И приговорил Рубанова к лишению свободы сроком на три года с направлением в воспитательно-трудовую колонию.

Как же случилось, что шестнадцатилетний рабочий паренек, дисциплинированный комсомолец, трудолюбивый радиомонтажник, послушный сын, в прошлом хороший ученик в какие-то считаные часы своей жизни потерял человеческий облик, озверел, напал с ножом на такого же рабочего парня, как и он сам, напал и чуть не убил его? Ответ на этот вопрос предельно ясен: водка превратила человека в дикое животное, отняла у него разум. Но в свою очередь возникает следующий закономерный вопрос: как же хороший вроде парень докатился до пьянки, да еще такой свинской?

Ответ на этот вопрос мы находим в показаниях матери Володи:

«Володя учился хорошо. Но после восьмого класса он пошел работать в связи с тяжелым материальным положением, которое сложилось из-за того, что его отец – алкоголик. Я не могу оправдывать сына, если он виноват, но… он ничего еще хорошего в жизни не видел. Я всегда мечтала создать хорошую семью, но не удалось, и виной всему – отец. Его пьянство отразилось и на мне, и на детях…» А сам Володя Рубанов добавляет, что водку стал пить по-настоящему на заводе, с одним взрослым слесарем, фамилию которого он явно постеснялся назвать. Вот и вернулось все к тому, о чем мы уже говорили раньше: внешне благополучная семья с отцом-алкоголиком, снова одиозная фигура взрослого «друга» на производстве, показавшего реальную дорогу к выпивке. А в итоге – мальчишка, которого обстоятельства исподволь подготовили к пьянке, еще не умеющий толком пить, наглотавшийся водки, как отравы, и совершивший в беспамятстве бессмысленное преступление, а теперь несущий всю полноту ответственности за него. Хотя, не скроем своего отношения к этому, мы с большим душевным удовлетворением увидели бы на скамье подсудимых рядом с Владимиром и его отца, и безвестного слесаря, взрослого «друга» с производства…

Ну а сам Владимир? Как нам кажется, нелегкую задачу он задал народному суду. В самом деле – и случай с ним не рядовой, и преступление его тяжко. Как быть, какое назначить наказание, соразмерное его преступлению, но не чрезмерное с учетом его личности? Ведь на воле парень находится не только под плохим влиянием. Его окружает здоровый коллектив на производстве, хорошая мать, на него способна влиять комсомольская организация. Да и сам он, до тех пор пока не схватился за бутылку, был совсем не плохим парнем. Не сломает ли его суровое наказание, не возобладает ли в наказании элемент кары над воспитательным фактором? Думается, выдержит парень, тем более что задача, стоящая перед нынешними воспитателями Володи, сводится к одному: навсегда отучить его от выпивки. И с учетом тех глубоких нравственных потрясений, которые он испытал в процессе следствия и суда, эта задача представляется нам вполне выполнимой, и притом в срок, может быть, меньший, чем тот, который ему назначен судом. Ведь в соответствии с законодательством Володя, доказав, что он твердо стал на путь исправления, имеет все возможности вернуться домой досрочно.

В этой связи вспоминается разговор с воспитанником трудовой колонии Геной Барановым. «Выпивать я начал недавно, – говорит он, – и пил не часто и понемногу». Такая позиция, между прочим, характерна для подавляющего большинства подростков-правонарушителей, с которыми мы разговаривали или переписывались. Да и не удивительно это, ведь они – еще совсем зеленая поросль, молодые деревца, которые тяжкий недуг просто не успел поразить органически. Они – не потерянные алкоголики, а только «кандидаты» в них, и преступления свои совершают под временным дурманом. Тем легче с этим недугом бороться, для этого есть наилучшая почва – их молодость и относительная неиспорченность. Невольно сравниваешь их с настоящими алкоголиками и чувствуешь принципиальную разницу. Например, среди алкоголиков-рецидивистов было проведено обследование – им предлагали лечение от алкоголизма. Поразительно, но лишь 2,8 процента алкоголиков выразили желание лечиться от своего недуга, остальные предпочли остаться в его мутной глубине (данные доктора юридических наук М. А. Ефимова).

Алкоголизм, пьянство… Как далеко заводит людей этот отвратительный порок! Не станем говорить об искалеченных жизнях, о разрушенных семьях, растоптанных надеждах, заплеванных идеалах… В рамках этой книги речь идет о преступлении. И нам кажется, что нигде алкоголизм, пьянство не проявляется с такой разрушительной силой, как именно в этой сфере. Мы уже много говорили о тесной причинной связи между пьянством и преступлением. Сейчас же ограничимся одной цифрой: по данным прокуратуры Москвы, семьдесят процентов судимых – семь человек из десяти – совершили преступление в пьяном виде! Комментарии излишни.

Наши государственные и общественные организации, пресса ведут систематическую, ни на один день не затихающую борьбу против пьянства, законодательство вводит все новые и новые ограничения и санкции против него. Борьба эта не носит характера временной кампании – а существенных результатов до последнего времени не было. В чем же дело? Неужели пьянство так глубоко укоренилось в отсталых элементах нашего общества, что никакими силами его невозможно вытравить? Очевидно, к этому вопросу надо было подойти с другой стороны. Исследования ученых и наблюдения практиков показали, что корень зла, помимо субъективных факторов и «деятельности» конкретных пьющих элементов, затаился… на дне водочной бутылки. Да-да! До принятия недавних решений партии и правительства о борьбе с пьянством одна из главных причин его заключалась в широчайшей доступности водки. Нам, быть может, возразят, что соответствующими постановлениями продажа водки подросткам давно запрещена. Так-то оно так, конечно, да только не часто нам приходилось видеть, чтобы