чтобы гарантировать своей дочери право на престол в наследных владениях Габсбургов, но делал все самым расчетливым образом, чтобы она была неспособна управлять ими. Ее не растили наследницей трона, и она была исключена из всех государственных дел. Одна причина состояла в том, что император давно думал, что его преемником будет сын или, по крайней мере, внук. Но мы также должны принять во внимание то, что императору Римской империи, особенно воспитанному в испанских традициях, мысль о женщине-императоре как правительнице владений Габсбургов, вероятно, казалась отвратительной. Могла ли женщина носить императорскую корону? Могла ли женщина быть christus domini, помазанницей Божьей, наместницей короля-Христа? Мария Терезия упорно отказывалась от императорской коронации -никогда более твердо, как на пике своего могущества. Быть императором - это для мужчин.

Женщина, которая пришла столь не готовая к выполнению задачи управления, унаследовала очень запутанную ситуацию. В последние годы правления Карла VI доходы государства катастрофически упали. Процветающие провинции были утеряны в проигранных войнах. Армии недоплачивали жалованье, у нее было плохое командование, и она казалась деморализованной. Мария Терезия обнаружила, что ее министры, высокопоставленные чиновники и большая часть дворян пребывают в состоянии глубокого уныния.

Марии Терезии (1740-1780) было двадцать три года, когда она взошла на трон. Всего через несколько часов после смерти Карла VI она стояла под балдахином трона и принимала своих министров. В неофициальной речи она поблагодарила их за службу своему отцу и утвердила в занимаемых должностях. На следующий день вместе со своим мужем Францем Стефаном, великим герцогом Тосканским, она председательствовала на «тайном заседании» Совета министров, самому молодому из которых было около семидесяти лет, а самому старому - графу Штарембергу, брат которого защищал Вену от турок более полувека тому назад, - почти восемьдесят. Это были люди из эпохи Леопольда. Государственный секретарь фрайгерр фон Бартенштейн, по крайней мере, принадлежал к поколению ее отца. Общее ожидание, которое он сам разделял, состояло в том, что он будет освобожден от выполнения своих обязанностей. Он был выскочкой из буржуазной среды, сыном преподавателя философии в Страсбурге; и, что еще хуже, он был, мягко говоря, невежлив с мужем Марии Терезии - великим герцогом Тосканским. Тем не менее он был утвержден на своей должности. «Пусть он продолжает делать только то, что хорошо, -сказала Мария Терезия, - а я скоро не дам ему делать то, что плохо». В течение следующих пятнадцати лет вспыльчивый Бартенштейн, слишком уж точный и педантичный, был самым влиятельным советником Марии Терезии.

Может вызвать удивление то, какое отношение проблемы Марии Терезии с ее габсбургскими владениями имели к Священной Римской империи и Европе в целом.

С начала XVIII в. Австрия, Пруссия, Саксония и Ганновер развивались как государства, центры притяжения которых находились за пределами империи. Главные интересы Австрии лежали в Юго-Восточной Европе, интересы Бранденбург-Пруссии - на ее северо-востоке, интересы Саксонии - в Польше, а Ганновера - в Англии. Бавария ожидала случая вновь занять при поддержке Франции свой старый антиимперский «пост». Фридрих Великий Прусский был против идеи протестантского императора. Однако на Регенсбургском рейхстаге политика Пруссии в империи и по отношению к Габсбургам все больше и больше демонстрирует Фридриха в роли антиимператора (которую его отец Фридрих Вильгельм I никогда бы не рассчитывал сыграть).

В число умений и личных качеств, унаследованных Марией Терезией, входили: прекрасное знание языков (латинского, потому что публичные дела в Венгрии велись на этом языке; французского, немного итальянского и венского немецкого, совсем не похожего на язык Лессинга), крепкое сердце, несокрушимая жизненная сила, которая сломалась только после смерти ее мужа, и мощное стремление к самоутверждению. Рядом с ней был муж, которому она была пылко преданна, Франц Стефан, герцог Лотарингский, который с четырнадцати лет получал образование при венском дворе. Он был ее «светлейшим герцогом, любимым женихом»; она была «ваше сиятельство, самая верная невеста Мария Терезия». Она писала ему нежные послания на французском и итальянском: «Aimez moi unpeu», «Adieu, Mausl», «je vous embrasse de tout mon coeur», «adio caro viso». 21 ноября 1740 г. она назначила его соправителем и в первые годы правления даже слушалась его советов. Он был очень талантливым человеком и пытался навести порядок в государственных финансах путем введения программы жесткой экономии, насколько такое было возможно в то время. Однако всю оставшуюся жизнь он склонялся перед независимой волей своей жены, чье страстное желание быть повелительницей впервые пробудилось после ее коронации королевой Венгрии. Будучи одержимой этим желанием, она отодвинула сначала мужа, а затем и сына на задний план, создав домашнюю драму, которая фактически стала европейской трагедией.

13 марта 1741 г., вскоре после смерти своей третьей дочери, королева Венгрии и Богемии и эрцгерцогиня Австрии (эти титулы она получила сразу после смерти своего отца) родила своего первого сына Иосифа. «Я бы хотела быть уже на шестом месяце новой беременности», - сказала она, когда ей вложили в руки новорожденного мальчика. Жители Вены приветствовали рождение наследника с ликованием; гороскоп того времени предсказывает, что орел Teutche Reich (немецкого рейха) останется в Haus von terreich (Австрийском доме).

Тем временем над Европой собирались грозовые тучи. В Париже Бурбонов на подъеме был маршал Бель-Иль, который считал, что настал подходящий момент для нанесения «окончательного поражения» Австрийскому дому (вечная мечта военных). Из Мадрида - другого двора Бурбонов - Изабелла Фарнезе, вторая жена Филиппа V, искала итальянское герцогство для своего второго сына, уже обеспечив его старшему брату Неаполь и Сицилию. В июне 1741 г. посол Испании уехал из Вены. 6 декабря 1740 г. Фридрих Прусский прислал Марии Терезии и ее мужу дружеское письмо. Затем он тайно выехал к своим войскам, направлявшимся в Силезию, в которую он вторгся без объявления войны 16 декабря 1740 г. Это был сигнал для Франции, Баварии и Испании, чтобы наброситься на самую большую - и, по всей видимости, бесконтрольную -добычу в Европе - наследные владения Марии Терезии.

Бывалые генералы Фридриха умоляли его не использовать свою армию для нарушения мира; престарелый Дессауэр даже зашел так далеко, что назвал план короля «политической распущенностью». (В карьерах Бисмарка и Гитлера были моменты, когда они точно так же боролись с консервативными пруссаками знатного происхождения.) Вторжение Фридриха в Силезию запустило цепную реакцию, которая привела к Первой мировой войне и, в конечном счете, расчленению собственных территорий Фридриха, часть которых перешла под власть России или Польши.

«Я как раз еду в Пруссию, - пишет Фридрих Вольтеру, - чтобы получить почести безо всякого елея и других бесполезных и пустых церемоний,