— Пристрастился к винишку, да, братец? — спросил он из облюбованного ещё в прошлый визит кресла. — Я знал, что тебе понравится.

— Имей в виду, — сказал я строго. — Любое доброе дело наказуемо.

— Надеюсь, ты не будешь со мной слишком жесток, — скромно потупился братец.

Я хотел отхлебнуть ещё драконьей крови, но не успел. Розарио выхватил у меня бокал и решительно поставил его на тумбочку у кровати. В руках тигр держал внушительную кипу каких-то ведомостей, таблиц и графиков.

— Смета на предстоящий игровой сезон, — с места в карьер начал бухгалтер, плюхая мне на колени всю кипу листочков.

— Но у нас коронация!.. — взвился Фаберже.

— Пока не подпишет — из спальни не выпущу, — не оборачиваясь, чуть только повернув острое ухо, процедил тигр. — У меня совещание Лиги на носу.

Ручка была заблаговременно избавлена от колпачка и услужливо сунута мне под нос.

— Подписывайте, вьюноша, не кочевряжьтесь, — вставил свой грошик Крючкотворс. — И на коронацию, с чистой совестью.

На мгновение мне очень захотелось покочевряжится. А что?.. Застряну у себя в спальне, пропущу всё веселье...

И тут взгляд мой упал на очередной листок.

— Две тонны золота на шнурки и кроссовки?.. — меня постиг острый приступ дежа-вю, его успешно догонял инсульт.

— А что ты хотел, босс? На горгонидах кроссовки так и горят. А дендроиды? Представляешь, СКОЛЬКО у них ног? — пожал плечами Розарио. — Но ничего: после первой игры отобьём расходы на мерче и ставках.

— Да, но где ты СЕЙЧАС собрался взять такие сумасшедшие деньги?

— А я тебе не говорил?.. — тигр округлил невинные янтарные глазищи. — Лола поймала Эроса Аполлона и вытрясла из него половину того, что он вынес из наших подвалов.

— Только половину? — быстро переспросил я.

— Вторую он уже успел потратить, — поморщился Розарио. — Но не беда: мы придумали, как вернуть издержки.

— Не хочется прерывать столь интересную беседу, но нам и впрямь пора поспешить, — несколько нервно заметил господин Фаберже. — Коронация должна была начаться ещё пять минут назад, и народ начинает волноваться.

Значит, и из этого мероприятия казначей организовал машину по сбору денег...

Интересно, что он придумал: продавать места в партер и на галёрку? Взять гонорар с телестудии за эксклюзивную трансляцию? Обеспечить Отцам Города, опять же, за немаленький вклад в казну, лучший вид и возможность лично познакомиться с будущей королевой?

Скорее всего, всё это, и ещё кучу такого, что мне и в голову не могло прийти.

Сдаётся мне, если хорошенько поискать, у казначея Златого Замка в Благоре отыщутся не только друзья, но и близкие родственники.

Я вздохнул. Надо, так надо.

— Выйдете все, — я наконец-то отхлебнул из бокала, и сей процесс несколько примирил меня с действительностью. — Мне надо побыть одному.

— Милорд, после того, как...

— Я СКАЗАЛ, ИДИТЕ.

Придворных, друзей, призраков, домовых и родственников как ветром сдуло.

— Ну ты и горазд, твоё высочество, — восхитился Похмельный. Он отпустил резной столбик балдахина, встал на ножки и с опаской посмотрел на меня. — Ещё Говорить будешь?

— Нет. Если ты не будешь меня доставать.

— А чего это ты такой недовольный? — Похмельный бочком придвинулся ко мне и уселся рядышком. — Без пяти минут король, а всё репу морщишь.

— Далась вам эта корона.

— Ой, ладно тебе, — попенял Похмельный. — Бери пример с дедушки, Золтара Шестирукого...

— Дался вам этот Золтар.

— А ну не сметь! — меня чувствительно огрели по лбу взявшейся откуда ни возьмись исполинской деревянной ложкой. — Не позволю нарекать на великого предка.

— Да я не нарекаю.

— Вот и не нарекай. Лучше почитай биографию, — Похмельный кивнул на объёмистую инкунабулу, которую я лично, при всём желании, от пола не оторву. — Настоящая школа жизни, ответы на все вопросы.

— Да. Очень своевременно, — мрачно кивнул я. — Если отложить коронацию на годик-другой, как раз успею прочитать.

— Посмотри на это с другой стороны, — Похмельный поднялся и прошелся по одеялу — туда, сюда... — Будучи королём, ты сможешь принимать любые решения. Отдавать любые приказы. А все остальные должны будут тебя слушаться.

— С какого перепугу?

— Не с перепугу, а потому что ПОДДАННЫЕ. Это их работа, — и он смешно пошевелил густыми бровями. — СМЕКАЕШЬ?

Я допил драконью кровь и поднялся.

— Слушай, мне пора, — я протянул руку Похмельному. — Спасибо за гостеприимство, и всё такое.

— Что, сбежать намылился? — недобро прищурился домовой, но руку всё-таки пожал. — А зря. У страны должен быть король. И если уж тебе выпала такая участь — не ной. Молча тяни лямку.

Я вздохнул и сдавил переносицу.

— Слушай, ну не моё это, понимаешь? Я и с клубом-то управиться не могу. Но там у меня друзья, помощники... А здесь? — я оглядел так и не ставшую родной комнату. — Только будущая королева, которая рассматривает брак, как чисто наступательный манёвр. Так что... Ты меня извини. Ладно?..

И я шагнул в портал.

Оказавшись на главной площади — не помню, как она называется, что-то традиционно связанное с золотом, — я огляделся, вздохнул полной грудью вкусный, пропитанный запахами горячих пончиков и шоколада воздух, улыбнулся и пошел, куда глаза глядят.

Давно хотел прогуляться по Златому Граду. И решил, что сейчас — самое лучшее время.

Да, грыз меня червячок совести, грыз: столько народу набилось в Замок, чтобы поглазеть на нового короля и его благоверную, а я тут баклуши бью...

Но знаете что? Я где-то читал, что короли ВСЕГДА приходят вовремя.

Кроме того, я так давно не оставался один... А некоторые решения требуют одиночества. Чтобы никто не питюкал под руку.

А мне было о чём порешать.

И было мне совсем нелегко, уж вы мне поверьте. Восемнадцать миллионов подданных!

Это не шутка.

А ещё: новые союзники, Спортивная Лига, всякие там церемонии и другие скучные, как фильм о том, как сохнет краска, занятия.

Но я обещал бабуле.

Не в прямом смысле ОБЕЩАЛ — ведь она умерла до того, как успела открыть мне все радости моего происхождения.

Но я обещал мысленно, когда узнал о том, чем она для меня пожертвовала.

А город мне нравился. Дома представительные, улицы замощены хорошим булыжником, лавочки и магазинчики сияют свежевымытыми стёклами — ни один хороший торговец не захочет упустить покупателя только потому, что тот не разглядел товар через мутное стекло.